Фабр. Королева жуков. Майя Г. Леонард

Бертольд, глядя поверх очков на перевязанное плечо Даркуса.

      – Подумаешь, рана неглубокая, и кость не задело. Уже всё зажило, смотри!

      Даркус хлопнул рукой по повязке и охнул: боль была такая, что он мигом забыл про ушибленную ногу.

      – Ага, я вижу… – Бертольд вздохнул. – Не злись на него: он просто старается быть хорошим папой.

      – Да знаю я. – Даркус потёр виски. У него болела голова и живот крутило от беспокойства.

      Папа вёл себя странно с тех пор, как они показали ему жуков, а где-то всё ещё рыскала Лукреция Каттэр. По ночам в тревожных снах Даркус видел, как она гонится за ним, скрипя когтистыми лапами, загоняет его в кошмарный лабиринт полупрозрачных зеркал, полный злобных жуков-оленей.

      – Всё получилось не так, как я ожидал. – Даркус снял Бакстера с плеча и поправил повязку.

      Бинты были несколько раз обёрнуты вокруг его туловища и неудобно собирались в комок под мышкой. Даркус посадил жука себе на коленку и ласково почесал ему под подбородком.

      – Знаешь, как папа смотрит на Бакстера? Как будто хочет с ним устроить какой-нибудь эксперимент.

      – Что ты! Он бы не стал! – Бертольд отложил отвёртку в сторону.

      – Наверно, не стал бы. Но вчера, когда мы вылезли из канализации, он установил в комнате дяди Макса микроскоп. И ночью, кажется, совсем не спал. А сегодня утром… – Даркус помолчал, прежде чем договорить. – Он сбрил бороду! Я в жизни не видел его без бороды. Он вообще на себя не похож. Без бороды и такой худой, прямо как будто это не папа, а какой-то чужой человек.

      – Ему здо́рово досталось, – сказал Бертольд. – Вам обоим.

      – Угу… – вздохнул Даркус. – Только он не хочет со мной об этом говорить.

      – А дядя Макс?

      – Он держится так, словно всё у нас чудесно и замечательно, поэтому я и знаю, что на самом деле совсем наоборот. Он тоже беспокоится. Вчера вечером они думали, что я сплю, а я слышал, как они спорили. Утром я попробовал заговорить с папой, но он всё время переводил разговор на другое. Расспрашивал меня о школе и – представь себе! – о девочках.

      – О девочках? – Бертольд расхохотался.

      – Спрашивал, как, по-моему, красивая ли Вирджиния! – Даркус не скрывал возмущения. – Это же надо такое ляпнуть!

      – Конечно, красивая.

      Даркус побагровел.

      – Да я не к тому! Тут серьёзные дела творятся, что-то связанное с Лукрецией Каттэр, а папа не позволяет ему помогать. Мы даже не знаем, что она задумала.

      – Может, ничего и не задумала, – с надеждой сказал Бертольд. – Всё-таки она дизайнер модной одежды.

      – Она не просто дизайнер, и ты это знаешь! – Даркус стиснул зубы. – Если она ничего не задумала, зачем тогда папу похищала?

      – Даркус, успокойся! Папу твоего мы вернули, так? И жуки в безопасности. Никто не знает, что они прячутся в канализации. Всё будет хорошо.

      – Ты не понимаешь… Я думал, вот папа вернётся – и всё станет как раньше, а не стало. Я думал, папа обрадуется жукам, а он их ненавидит.

      Бертольд часто заморгал.

      – Всё будет нормально. У тебя хороший папа.

      – Он