Жизнь прекрасна, братец мой. Назым Хикмет

если найду…

      – Что значит «если»? Найди и принеси.

      – Ладно, ладно…

      Той ночью насос гудел словно посреди хижины.

      – Измаил…

      – Что?

      – Ты спишь?

      – Не спится.

      Из дверных щелей в темноту комнаты сочился лунный свет.

      – О чем ты думаешь, Измаил?

      – Ни о чем… (Между тем он думал. Но сейчас Ахмеду хочется, чтобы весь мир, и особенно Измаил, думал только о его несчастье. И парень прав. Но у Измаила на уме только его мать…)

      Шестая черточка

      Ахмед швырнул на кровать книгу, которую протягивал ему Измаил. Поели они молча. Когда закурили, Ахмед спросил:

      – Ты заглядывал в книгу, Измаил?

      – Заглядывал.

      – И что – при бешенстве воют, как собаки?

      – Воют.

      – А что там еще пишут?

      – Почитай – узнаешь.

      – На сороковой день?

      – Да, написано – на сороковой…

      Ахмед, так и не раскрыв книгу, положил ее на свою одежду. Задул лампу. Какое-то время они молчали. Измаил спросил:

      – Перед кем ты притворяешься, братец? Зажги свет да почитай…

      Я зажег лампу. Почитал. Ничего нового, кроме того, что я когда-то где-то уже слышал. Сначала – головная боль, боль в суставах, слабость, затем – потеря аппетита, беспричинный страх, потом – боязнь воды, огня, потом – слюнотечение с сильным желанием кусаться, бросаться на людей, выть. На сороковой – сорок первый день – паралич…

      Я встал. Из коробки с рисовальным углем взял мелок. Начертил на двери шесть черточек. Шесть белых черточек.

      – Что это, Ахмед?

      – Сегодня шестой день, Измаил.

      – Видит Аллах, ты с ума сошел, братец…

      Он закурил. Бросил сигарету и Ахмеду. Ему не нравится состояние парня. Взбеситься он вряд ли взбесится, но довести себя за эти сорок дней – доведет.

      Измаил задул лампу. В темноте Ахмед видит шесть белых черточек.

      Черточки, которые я начертил на двери дачи, Аннушка заметила только на седьмой день.

      – Что это, Ахмед?

      – Сегодня наш седьмой день. Значит, нам осталось еще тринадцать дней, Аннушка.

      – А потом что?

      – Потом что – известно: у тебя отпуск закончится, у меня – каникулы. Мы вернемся в Москву…

* * *

      – Ну же, Ахмед!

      – Что?

      – Ты ночью так во сне кричал, будто тебе перерезали горло. Должно быть, тебя мучил ночной кошмар.

      – Это вряд ли из-за бешенства… У меня даже еще голова не заболела. Со мной такое бывает пару раз в год. В следующий раз просто дотронься до меня, и все пройдет… Мне хочется проснуться, но я не могу, черт побери. Обычно я сознаю, где нахожусь, но иногда случается так, что мне кажется, будто я в совершенно другом месте. Мне кажется, что если немедленно не проснусь, то сразу умру. Я же сказал, не бойся, легонько тронь меня за руку, и все…

      Вчера утром, уходя, Измаил пистолет с собой не взял.

      – Завтра возьми пистолет с собой, Измаил…

      Измаил не ответил. Наверное, уснул.

      Город Батум