А жизнь была совсем хорошая (сборник). Мария Метлицкая

крикнула она официанту. – Не спи, замерзнешь!

      Тот резко дернулся и бросился к ней.

      – Это чего? – спросила Клавка, указывая глазами в тарелку.

      Официант недоуменно пожал плечами:

      – В смысле?

      – В смысле? – уточнила Клавка. – А ты вот давай, пожуй! Деловой. Или – ножи поточи. Хотя бы. У меня – зубы, а не акульи челюсти! – Клавка почти кричала. – Понял, что ли?

      – Так ведь бифштекс! Мя-со. Коровье к тому же, – пытался оправдаться официант.

      Клавка зловеще, по-мефистофельски, расхохоталась.

      – Да что ты? Мясо, говоришь? Ну надо же! А я думала – рыба. Коровье! Сам ты – коровье! Только не мясо! Понял?

      Официант, красный как рак, мелко закивал головой.

      – Заменить?

      Клавка кивнула – ну, ни дать ни взять английская королева, – молча так, с достоинством.

      Тот подхватил тарелки и опрометью бросился на кухню.

      Клавка с гордостью и удовлетворением посмотрела на подругу – свысока посмотрела. Типа, ну как? Видала? Как я его?

      Нина, красная от стыда, смущения и страха (а вдруг сейчас – милицию? хулиганство какое-то!), посмотрела на подругу.

      – Ну, ты вообще! Ужас какой-то! Прямо стыдно с тобой выйти куда-нибудь!

      – Ага, страшно! Стыдно таким мясом людей кормить. Да еще и за деньги!

      Нина, ожидая худшего, выпила одним глотком полную рюмку.

      А через десять минут официант притащил сковородку с картошкой и мелко нарезанным, сочным, шипящим мясом.

      – Поджарочка! Свиная! Во рту тает. Водочки? – осведомился он.

      Клавка гордо кивнула.

      Нина внезапно почувствовала, что захотелось есть. Очень захотелось! У нее так всегда – как только нервы, так сразу хомячить, по словам мамы-покойницы.

      Мясо и правда таяло во рту. После третьей рюмки чуть отпустило, но она почувствовала, что совсем пьяна – ну просто вдупель, как говорила Клавка.

      Расплатилась щедрая Клавка – щедрая, потому что пьяная. На трезвую голову от нее и снега прошлогоднего не допросишься. А тут – само благородство:

      – Да ладно, сиди! Мне Ашотик вчера подкинул!

      Ашотик – один из любовников Клавки. Есть еще несколько – Мишка-таксист, Лешка-строитель и Пашка-студент. Сопляк, совсем мальчишка. Клавка была «беспринципная», как говорила Нинина мама.

      И вправду – беспринципная. Зато – не одна.

      Нина вздохнула. А ведь посмотришь на нее – кобыла кобылой. Лицо мужицкое, длинная, как жердь, мосластая.

      Правда, замуж Клавку не брали. Говорила, что сама не хочет – носки, борщи, – да ну их к лешему. Жила в свое удовольствие – детей и семью не хотела. А когда Нина вздумала рожать, да еще и без мужа… Ох и орала тогда! Из дур у нее Нина не выходила. А когда из роддома Нину встречала, на Котика равнодушно глянула и сказала: «Ну, все. Жизни ты, подруга, себя лишила!»

      А Нина не обиделась. Потому что была самая счастливая. Самая-самая! И ни разу, как бы ни было трудно, о решении своем не пожалела. Вот еще! И в душе считала, что Клавка ей завидует. Хотя… Кто ее