А жизнь была совсем хорошая (сборник). Мария Метлицкая

еще?

      – Да в кафе! Посидим как люди! Винишка попьем! Кофейку! А хочешь, водочки тяпнем? За новую, так сказать, свободную жизнь!

      Нина покачала головой и отмахнулась:

      – Да ну тебя! Скажешь тоже – кафе! Ты б еще ресторан придумала.

      – Да пожалуйста! – рассмеялась Клавка. – Можно и в ресторан! Чё мы, не люди, что ли?

      Нина снова покачала головой:

      – Иди ты! Мне только по ресторанам… И вообще… Какое там «посидим»! Домой я. Настроение, знаешь ли… Не до развлечений.

      – Ага! – разозлилась Клавка. – Вот давай! Домой. Приди и рыдай как белуга. Знаю тебя. Радости жизни тебе не знакомы. Только бы ныть и скулить – самая бедная, самая несчастная. Ни денег, ни сына.

      Нина обиделась и снова была готова разреветься.

      – Ну, знаешь ли! – Она резко развернулась и пошла прочь.

      Клавка нагнала ее и примирительно сказала:

      – Ладно. Не дуйся. Это я так, чтоб взбодриться.

      Она взяла подругу под руку, и они вышли на Кировскую.

      Стояла жара – совсем не типичная для начала июня. Тополиный пух, прибитый к асфальту, напоминал счесанную собачью шерсть. Счесанную и неубранную.

      Нине, полноватой и тяжелой, было невыносимо жарко и душно, так что прихватывало сердце и стучало тяжелым колоколом в голове, а тощей Клавке – хоть бы что. Ни капельки пота на крупном, некрасивом лошадином лице.

      Клавка вела Нину уверенно, точно зная куда. Наконец, остановившись перед массивной коричневой дверью, с усилием толкнула ее.

      Они вошли в помещение – Нина робея, а ушлая и наглая Клавка, как всегда, уверенно.

      В зале стоял полумрак и тишина и даже было вполне прохладно. Они уселись за столик у окна, и к ним не спеша, словно делая большое одолжение, направился официант – рыхлый белобрысый парень с косой ухмылочкой на невыразительном, отекшем лице.

      Он молча кивнул и положил на стол меню в коричневом переплете.

      Клавка деловито открыла папку и бегло пробежалась глазами.

      – Так, значит! – Она сглотнула слюну. – Салатика два с помидорами. Одну селедочку с луком. Бифштекс с картошкой. Два, разумеется. И триста грамм. Беленькой! – Она чуть прибавила нажима в голосе.

      Официант кивнул, снова ухмыльнулся и медленно отошел от их столика.

      – И не тяните там! – крикнула ему вслед наглая и уверенная в себе Клавка.

      Нина вздрогнула – вот и будет сейчас скандал!

      Но скандала не случилось, а официант чуть прибавил шагу и бросил на Клавку уважительный взгляд.

      – Есть не хочу, – заявила Нина и сморщилась. – Нет аппетита.

      – Ага, – кивнула подруга, – и ты мне тут еще поговори! – Она снова закурила, картинно выпустив в потолок тонкую струйку дыма.

      Официант принес водку в прозрачном графинчике, салат из помидоров и селедочницу, в которой красивыми и крупными кольцами лука была прикрыта серебристо-перламутровая, крупно нарезанная селедка.

      Клавка громко и плотоядно сглотнула слюну и нацелилась вилкой на кусок пожирней.

      Официант разлил в стопки холодную водку.