Пушкин в Голутвине. Герой не своего романа. Глеб Андреевич Васильев

потому что ты со мной никогда не соглашаешься.

      – Можешь считать это первым случаем, – сказал я. – И, кстати, раз уж ты такой умный, подскажи, что ты думаешь по поводу всего, что сегодня со мной произошло?

      – Думаю, что дело тут нечисто. Тот ты, который живет в этом времени, так и не появился.

      – Может быть, произошел обмен, и он отправился в собственное прошлое.

      – Как бы то ни было, тебе лучше не расслабляться. Мало ли какие проблемы могут у тебя оказаться в этом времени. Сам видел, что с родителями творится – они ведь раньше совсем другими были. Да и две девушки для одного тебя – не многовато ли любви?

      – Я подумаю об этом завтра.

      11

      Утром меня растолкала Ира.

      – Я зарядила твой мобильник. Будь на связи, а мне пора бежать в институт, – она ушла, а я снова провалился в обволакивающую мутную дремоту. Из неведомой темноты мне в лицо летели снежинки, а где-то на периферии зрения раскачивались фонари, несущиеся вдоль заснеженной дороги следом за черным пятном. Почему-то я был уверен, что это пятно – огромный грузовик. Но как бы я ни поворачивал голову, дорога, фонари и машина оказывались где-то сбоку, так что сфокусировать на них взгляд никак не получалось. После множества неудачных попыток, я решительно отвернулся от дороги и тут же чуть не ослеп от света фар мчащегося прямо на меня грузовика, затмевающего собой все обозримое пространство. Я понял, что через миг машина сомнет меня, сокрушит, раздавит, и избежать этого нет ни малейшего шанса. Подняв глаза, сквозь слепящий свет я посмотрел на крышу грузовика и…

      –…и возводим получившуюся сумму в квадрат! – громкий голос и последовавший за ним гулкий стук вырвали меня из сонного оцепенения. В нескольких метрах передо мной стоял седовласый человек и с завидной прытью, громко стуча мелом по черной доске, выводил какую-то формулу. Я и представить себе не мог, что возводить сумму в квадрат можно настолько яростно и неумолимо.

      – Вот оно! Вот оно – кориолисово ускорение! – мужчина истово ликовал. Оглядевшись, я обнаружил, что сижу на длинной скамье в просторном амфитеатре аудитории, заполненной молодыми людьми. Кто-то конспектировал речь лектора, кто-то с отсутствующим видом смотрел в окно, а некоторые спали, опустив головы поверх рук, сложенных на парте. Я догадался, что нахожусь в институте. На парте передо мной лежала открытая тетрадь и ручка, а на коленях оказался рюкзак.

      – При расчете запаса прочности кривошипо-шатунного механизма необходимо учитывать…

      – Сан Саныч, время, – лектора перебила некрасивая девушка, сидящая в первом ряду.

      – А? – мужчина огляделся с удивленным видом, как будто только сейчас заметил, что в аудитории есть кто-то кроме него. Растерянно посмотрел на часы: – Ах да, конечно. Не смею вас более задерживать. Продолжим на следующей неделе.

      Убрав тетрадь и ручку в рюкзак, я вместе с другими студентами вышел в коридор. Пока я соображал, что делать дальше, от толпы выходящих студентов отделились два парня и подошли ко мне.

      – Что, Степаныч, вчера круто оторвался? – с ухмылкой