Дериват. Дмитрий Олегович Котенко

наночастицы, сгруппировавшись, стремительным рывком закрутились в спиралевидный узор – зрелище отдавало истым шаманским предначертанием.

      Спустя несколько непродолжительных витков искусственные насекомые унеслись вдаль расплывчатых в поволоке осадков неоновых контуров, оставляя за собой только лишь усомнившегося в трезвости собственного существования Крео Спри. Мужчина осознал, насколько неодолима представшая перед ним сила. Отныне повелителя мух не существовало, был лишь повелеваемый мухами.

      Глава 3. Последний самурай

      – Правда, правда? – напропалую отдавшись вселенской неповторимости секундного момента, отзвук удивленного голоска – невинность удивления так и лилась через его края – нежно оседал на каждый неказистый объект закусочной, преображая их из гадких утят в сияющих благородным изяществом лебедей. – О, то есть всего какая-то пара месяцев отделяет нас от шелкового песочка пляжной гряды? Я уже вижу, как эти… эти наикрасивейшие ракушки, закопанные в земле, будут холодным прикосновением остужать наши с тобой загорающие тушки. О, да…

      – Честно, маленькая. – Джуллиан давно не видел Афродиту настолько живой: на протяжении последнего года она, помимо будней, умудрялась также выходить на работу в один из выходных дней. Приползая поздними ночами с выжимающей все соки крупнейшей в Осевом полисе юридической фирмы, чья специализация относилась к сопровождению сделок одноконтрактных предложений, хрупкое создание валилось с ног; юноша только и успевал что подхватить любимую и посадить себе на колени. Покачивая девушку, словно измотанного беготней ребенка, Джуллиан видел лишь пустое лицо, обезличенное женской жизненной ненасытностью: в ответ оно безмолвно смотрело на суженного и восполнялось редеющим в течение дня стоицизмом – ощущение любимого смазывало внутренние двигательные шестерни и заставляло Афродиту продолжать путь. – А море, которому не видать конца и края, легко семеня приливами, будет убаюкивать твой беличий азартный моторчик прямо у меня на руках.

      – А ты от этого же умиротворения нежно положишь свою голову мне на темя. – С мечущимися в животе бабочками Афродита съедала Джуллиана жаром своих глаз: теплота нахлынувших чувств не на шутку взволновало нутро.

      Так все и было в их обычном распорядке. Юноша, не желая проявить малейшей йоты грубости, в флегме искренней заботы прислонялся щекой к шелковому одеяльцу прядей девушки, как только она, сжавшись в комок в его объятиях, отдавалась натиску неминуемого сна – тот ломил в ключице, делал из ног вату. Но чтобы со спокойной душой за завтрашний день уснуть, Джуллиан, не щадя своего здоровья, забывая про наличие обеденных перерывов, не вылезал из работы. Он просил свою начальницу, с превеликим удовольствием взявшую ушлого юнца себе в подчинение, завалить его как можно большим количеством поручений – Бэа Ханаомэ Кид не переставала удивляться схожести неиссякаемого запала честолюбия мальчишки со своим полководческим стремлением всего