Дериват. Дмитрий Олегович Котенко

парнокопытного впилось в шею Афродиты. Удушающий прием умерщвлял жизнь в прекрасных среднеполисных глазах – их виноградная нежность вмиг залилась бордовым фейерверком, это лопнули капилляры. Сверкающие от закатного солнца контуры шлема подчеркивали черепные выемки облицовки колпака: на труп удушенной молодой красотки, которая могла – по щедрости природы – стать именитой моделью, тяжело дыша, смотрел алюминиевый красный череп; у шлема отсутствовало углубление в области рта.

      – Чья это песня? – хриплый голос, сродни дьявольскому отродью, был обращен к спрятавшемуся за кассой менеджеру. Движимую жаждой смерти машину, которая безнадежно утратила всю связь с человеческим обличием, не волновала мясницкая резня на импровизированном разделочном столе, где измученные длительной дорогой путники переводили дух перед очередным этапом марафона – тварь лишь интересовало происхождение закончившейся песни, у которой недрогнувшая рука палача отобрала волшебность звучащей высоты.

      – Приобрел на каком-то нелегальном трекере, куда сливают контент на покинувшем языке, – подняв дрожащие от неугомонного страха руки, официант не успел показать и пол головы, как ассасин снес ретировавшемуся макушку. Так же молниеносно, как и несколько мгновений назад обнажив револьверный бластер, убийца убрал огнестрельное оружие в напоясную кобуру.

      Ассасин небрежно выровнял по поверхности стола голову Джуллиана и воткнул в вырезанное им отверстие провода: они, по всей видимости, намеренно врезались в содержимое коры головного мозга. Стукнув пальцами в экран бронированного фаблета на предплечье, ассасин запустил процесс скачивания нейронной информации из черепа убитого в свое периферийное устройство.

      Оглядевшись по сторонам, инфернальный бес удостоверился, что все живое спешно покинуло закусочную, как будто расположившуюся на паперти у врат преисподней. Ошметки мозговой ткани официанта слегка спеклись и теперь вяло сползали по магнитной доске меню.

      ***

      Гранатовый сок плода неистово выплеснулся во все стороны, задев сахарным кровопролитием одну из выпяченных скул Спри. Пережевывая сладости семенного яблока, мужчина уставился на грубо разворошенное лоно фрукта, где сплюснутое в агонии месиво образовало кровавый колодец. Аккуратно смахнув с щеки утробные краски плода, Крео бережно опустил искалеченный фрукт на траву, будто бы с торжественностью придавая земле его настрадавшийся стан. Сминая под собой запущенный от природной плодовитости покинутых мест бурьян, мужчина приближался к конусообразной возвышенности, в обманчивой естественности произраставшей из-под земли.

      Подойдя к самозваному монолиту, Крео на глаз оценил примерную высоту гранитного желвака на теле безбрежного зеленого плоскогорья: ее латифундия природных богатств в остракизме затворника растянулась аж в трех ста километрах от Нового Дэ’Вона. Грубые расчеты визуальной оценки Спри, неподкованного в вопросах