Трип на юг. Яна Филар

Антон сдержанно улыбнулся и спрятал булочку в ранце.

      Общий язык нашли быстро. Яр ладил со всеми. Казалось, не замечал, что остальные обходили соседа стороной. У него исключительно деловой интерес в дружбе с местным вундеркиндом, Антону же льстило внимание миллионера. С появлением Яра жить вообще стало легче, по крайней мере, побаивались налетать толпой: старший Войнович – человек серьезный. Антон даже был у Войновичей в гостях на четырнадцатилетии Яра. На праздник слетелись дети местных дельцов и прокуроров, он же сидел тише мыши, разглядывая обстановку трехэтажного таунхауса и роскошную, как голливудская дива, жену Войновича – Антон в своем затюханном пиджаке и тортом с жирными розочками в картину не вписывался. Зато понял, как нужно жить.

      Интересно, что Яр забыл в этой дыре? В столице образование на уровне, его отцу по карману даже пансионат, куда Антон подал бумаги в надежде на льготу, – хотя, чего скрывать, Яр учебу там не потянет.

      Их дружбе суждено было продлиться недолго: через год отец Деникина с самопальным обрезом будет ждать у ворот таунхауса, когда старший Войнович со всей семьей выедет из гаража на черном блатном «гелендвагене». Войновича не откачают в реанимации, а следы Яра и его матери затеряются навсегда.

      Литричка запаздывала. Антон оглядел класс: все в сборе, надо же. Володька сзади угрюмо зыркал на Яра – Антону же, скорчив рожу, продемонстрировал кулак. Пора его проучить.

      – Эй, – наклонился к соседу Антон, – отец Деникина у твоего грузы возит? Слышал, он подворовывает – Володька хвастался второй Плойкой, один в один как твоя, – его папаша за год на нее не накопит. Откуда у простого водителя такие деньги?

      Ярослав свел брови, задумчиво сунул в рот синий колпачок ручки.

      – Накладные подделать раз плюнуть. Я бы на твоем месте сказал отцу, пусть проверит.

      – Спасибо, мужик, сообщу.

      Яр недобро поглядел на Володьку – тот сразу стух и отвел глаза. Антон довольно откинулся на жесткую деревянную спинку.

      Вера Павловна вошла вместе со звонком. Немного за тридцать – еще слишком молода, чтобы превратиться в ворчливую озлобленную каргу. Но, подумал Антон, недалекая. Всегда поступает по инструкции, трясется перед начальством, хотя и не заискивает. Не написав ни единой строчки, делает вид, что разбирается писательских душах, но всё ее знание записано в тонкой книжонке, в которую она поминутно заглядывает.

      Хотя за такую родинку над губой многое можно простить.

      Вера Павловна написала на доске дату: «Десятое ноября». Почерк у нее прекрасен, как тождество Эйлера, как божественная гармония. Антон вывел свое имя на последней странице тетради, скопировал с доски изящные завитки. Ему нравилось, как имя выглядит на бумаге: не просто эфирный звук, а слова, вплетенные в реальность.

      – Сегодня начнем новую тему. Надеюсь, все из вас прочли летом «Преступление и наказание»?

      Ученики возмущенно загалдели: большинство