Ворон. Эдгар Аллан По

такой не сложил бы

      Безумной – печали земной.

      И звуки, смелее, чем эти,

      Значительней в звучном завете,

      Возникли бы, в пламенном свете,

      Над всею небесной страной.

      Спящая

      В Июне, в полночь, в мгле сквозной,

      Я был под странною луной.

      Пар усыпительный, росистый,

      Дышал от чахли золотистой,

      За каплей капля, шел в простор,

      На высоту спокойных гор,

      Скользил, как музыка без слова,

      В глубины дола мирового.

      Спит на могиле розмарин,

      Спит лилия речных глубин;

      Ночной туман прильнул к руине;

      И глянь! там озеро в ложбине,

      Как бы сознательно дремля,

      Заснуло, спит. Вся спит земля.

      Спит Красота! – С дремотой слита

      (Ее окно в простор открыто)

      Ирэна, с нею Су́деб свита.

      О, неги дочь! тут как помочь?

      Зачем окно открыто в ночь?

      Здесь ветерки, с вершин древесных,

      О чарах шепчут неизвестных —

      Волшебный строй, бесплотный рой,

      Скользит по комнате ночной,

      Волнуя занавес красиво —

      И страшно так – и прихотливо —

      Над сжатой бахромой ресниц,

      Что над душой склонились ниц,

      А на стенах, как ряд видений,

      Трепещут занавеса тени.

      Тебя тревоги не гнетут?

      О чем и как ты грезишь тут?

      Побыв за дальними морями,

      Ты здесь, среди дерев, с цветами.

      Ты странной бледности полна.

      Наряд твой странен. Ты одна.

      Странней всего, превыше грез,

      Длина твоих густых волос.

      И все объято тишиною

      Под той торжественной луною.

      Спит красота! На долгий срок

      Пусть будет сон ее глубок!

      Молю я Бога, что над нами,

      Да с нераскрытыми очами,

      Она здесь вековечно спит,

      Меж тем как рой теней скользит,

      И духи в саванах из дыма

      Идут, дрожа, проходят мимо.

      Любовь моя, ты спишь. Усни

      На долги дни, на вечны дни!

      Пусть мягко червь мелькнет в тени!

      В лесу, в той чаще темноокой,

      Пусть свод раскроется высокий,

      Он много раз здесь был открыт,

      Принять родных ее меж плит —

      Да дремлет там в глуши пустынной,

      Да примет склеп ее старинный,

      Чью столь узорчатую дверь

      Не потревожит уж теперь —

      Куда не раз, рукой ребенка,

      Бросала камни – камень звонко,

      Сбегая вниз, металл будил,

      И долгий отклик находил,

      Как будто там, в смертельной дали,

      Скорбя, усопшие рыдали.

      Долина тревоги

      Когда-то здесь был ясный дол,

      Откуда весь народ ушел.

      Он удалился на войну

      И поручил свою страну

      Вниманью звезд сторожевых,

      Чтоб ночью, с башен голубых,

      С своей лазурной высоты,

      Они глядели на цветы,

      Среди