Amor legendi, или Чудо русской литературы. Петер Ханс Тирген

стали более поздние идеалы: imitatio angelorum (подражание ангелам), imitatio apostolorum (подражание апостолам) или imitatio Christi (подражание Христу)[130]. Совсем недавно известный русский писатель Виктор Ерофеев констатировал: русская народная мораль покоится на религиозной основе, поскольку считает земную жизнь «греховной» и «управляемой дьявольскими силами»[131].

      По представлениям Гоголя между Богом и чертом идет непрерывная битва. Объектом битвы и полем сражения является человек. Он должен совершать выбор между добром и злом, между спасением и адскими муками. В этой позиции есть только одно «или-или». Подведомственная черту территория – земной мир людей[132]. Православной церкви были в целом чужды представления некоторых Отцов Церкви (Оригена, Григория Нисского) о том, что даже мир, подвластный черту, может обратиться к Богу и обрести всепрощение. Те же, кто распространял учение о так называемом Apokatástasis pantōn (восстановление всего)[133], могли подлежать даже отлучению от Православной церкви (анафеме)[134]. В православной эсхатологии действует принцип: «Праведным душам уготовано сияющее царствие небесное, всем же грешникам – муки [ада]»[135]. Ни на одном пути не миновать всеобщего Страшного Суда, который отделит праведников от грешников и всем воздаст по заслугам.

      Если русское мышление изначально исходит из дуальной (т. е. антагонистической) модели «добро-зло» (соответственно, «рай-ад»), значит, оно, как это показали Ю.М. Лотман и Б.А. Успенский, обладает «принципиальной полярностью». Напротив, западное мышление полагает наличие между двумя крайностями «нейтральной сферы», а именно – чистилища. Согласно Лотману и Успенскому, сфера чистилища, дающая грешникам возможность спасения, является «структурным резервом» сбалансированности западного мышления, не свойственной православию[136]. В православной парадигме человек может быть или только святым, или только грешником. Tertium non datur (третьего не дано).

      Как представляется, именно в плену этой дилеммы «или-или» находился и Гоголь: с самого детства он впал в панику относительно своих мнимых или действительных грехов. Бытие черта было для него несомненным фактом и тем самым – реальной экзистенциальной опасностью, а не просто безобидным вымыслом народных верований или предрассудков. Сильно ошибаются те гоголеведы, которые до сих пор полагают, что его черт – это просто забавная фольклорная шутка. Гоголь вряд ли согласился бы с многократно цитированным гегелевским определением просветительского сознания, представляющим собой перефразированную цитату из трагедии Гёте «Фауст»: «Den Bösen sind sie los, das Böse ist geblieben»[137].

      Напротив того, в 1840-х годах Гоголь пишет:

      Диавол выступил уже без маски в мир. Дух гордости перестал уже являться в разных образах и пугать суеверных людей, он явился в собственном своем виде. Почуя, что признают его господство, он перестал уже и чиниться с людьми (VIII, 415).

      Дух

130

Ср.: Christians D. Athleten, Ackerbauern und Hirten: Typisierung der Heiligenverehrung im Gottesdienstmenäum // Bibel, Liturgie und Frömmigkeit in der Slavia Byzantina. Festgabe für Hans Rothe zum 80. Geburtstag / Hg. D. Christians u.a. München; Berlin, 2009. S. 151–176.

131

Jerofejew V. Seelen im Sonderangebot // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 2009. Nr. 252 vom 30. Oktober. S. 34.

132

См. об этом: Мокиенко В.М. Образы русской речи. С. 265 и след.

133

Апокатбастасис (др.-греч. ἀποκατάστασις – восстановление) – богословское понятие, использующееся в значении «восстановления» и в значении «восстановления всего», когда с ним отождествляется учение о всеобщем спасении. – Примеч. пер.

134

Ср.: Пигин А.В. Древнерусская легенда о «кающемся» бесе (к проблеме апокатастасиса) // Евангельский текст в русской литературе XVIII–XX веков. Петрозаводск, 1998. Вып. 2. С. 122–139, особ. 133 и след. Подробнее об апокатастасисе см.: Scheffczyk L. Apokatastasis: Faszination und Aporie // Internat. Katholische Zeitschrift. 1985. Nr. 14. S. 35–46; Balthasar H.U. von. Apokatastasis // Trierer Theologische Zeitschrift. 1988. S. 169–182; см. также: Striet M. Streitfall Apokatastasis // Theologische Quartalschrift. 2004. Nr. 184. S. 185–201.

135

Пигин А.В. Древнерусская легенда о «кающемся» бесе… С. 136.

136

Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) // Труды по русской и славянской филологии. XVIII: Литературоведение. К 50-летию профессора Бориса Федоровича Егорова. Тарту, 1977. С. 3–36. См. также: Grübel R., Smirnov I. Die Geschichte der russischen Kulturosophie im 19. und frühen 20. Jahrhundert // Wiener Slawistischer Almanach. Sonderband. 44. 1997. S. 5–18; см. также: Schahadat Sch. Russland – Reich der falschen Zeichen. Die Lüge, das Wort und die Macht bei Gogol‘ // Ibid. S. 95–150.

137

«От Злого [духа] избавились, но зло осталось». Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. М.: Мысль, 1974. С. 57. В оригинале у Гёте: «Den Bösen sind sie los, die Bösen sind geblieben» («Faust». Teil I. Kapitel 6. «Hexenküche»; перевод: «От Злого [духа] избавились, злые остались»). В пер. Н.А. Холодковского: «Не меньше стало злых людей, // Хоть и отвергли духа злого». В пер. Б.Л. Пастернака: «Злодеи – разговор иной, // Тех чтут, но плохо с сатаной» («Фауст», ч. I, гл. 6: «Кухня ведьмы». – Примеч. пер.).