Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека. Александр Рыбин

дверью, например… сан техник, электрик… Да мало ли что.

      – Он же тебя знает. Помнишь, тогда в аэропорту, как вы познакомились?

      История была и вправду не очень хорошая тогда, еще в пору их романтических букетно – конфетных отношений. Он, не предупредив ее, хотел сделать сюрприз. В томлении, с охапкой алых роз, ждал в толпе встречающих в аэропорту.

      Сюрприз на этот раз решил преподнести не только Илья. Капитан вернулся из рейса раньше и собирался свою благоверную поцеловать и заключить в объятия, как только та спустится с небес на землю. Петя, капитан сухогруза типа река – море, пришел тоже с розами, кроваво – красными и не в таком количестве. Три розочки капитана, упакованные в дешевенький целлофан, упали на каменный пол Ростовского аэропорта: на глазах у моряка какой-то щенок целовал его любимую. У Катерины глаза стали круглые, как иллюминаторы на Петином корабле, когда она увидела маячившую в толпе монументальную фигуру мужа. Немая сцена длилась недолго. Капитан был огромен, свиреп и кровожаден. Он схватил Илью за ухо. Тот заверещал, вывернулся. Потом была маленькая погоня. Победила молодость. Спринтер легко ушел от тяжеловеса.

      Катерина устроила взбешенному капитану истерику; сказала, чтобы тот уматывал на свой сухогруз на всю оставшуюся жизнь, что это был нужный клиент, который покупал для банка дорогую картину Веласкеса, и что из-за этого позорного инцидента она потеряла пятьдесят штук баксов. Она трясла перед растерянным лицом супруга дорогими глянцевыми буклетами, рыдала, заламывая руки. И Петя сдался. Статридцатикилограммовая туша валялась у нее в ногах и лепетала что-то о море и о грёбаной светской жизни, в которой он ничего не понимает по причине своего полного умственного отсутствия.

      – Делай что хочешь, только не плачь, я этого не переношу! – просил он, покрываясь потом и потупив глаза, как нашкодивший школьник.

      Потом она ушла в спальню. Он пережидал в темноте кухни громы и молнии, которые всё реже и реже протуберанцами доносились до его ушей, и, опустив свою буйную головушку, шумно и прерывисто, как ребенок, вздыхал. Наконец стало по-настоящему тихо. Почему-то воровато оглядываясь, капитан проглотил залпом фужер «Хеннесси». Тихим зайчиком пробрался в альков и, устроившись под бочком у жены, уснул счастливый.

      Илье совсем не хотелось окунаться в воспоминания. Почти грубо прервав ее, он начал без преамбулы:

      – У меня опять проблемы.

      Он сначала хотел поведать ей всё без утайки, как на исповеди, но потом решил, что хватит ей и нескольких голых фактов из его жизни за последние два дня.

      Глаза у Катерины расширялись от ужаса, вызванного даже этой дозированной правдой любовника. Она бегала в черном с золотыми драконами халатике вокруг сидящего на стуле неестественно прямо, как статуя, гостя, вздыхала и по-бабьи охала.

      – У тебя на даче в случае чего можно будет схорониться? Это, конечно, крайний случай.

      Она утвердительно закачала головой и попыталась его поцеловать. Но он вывернулся.

      – Вот что, купи мне на свое имя новую симкарту, чтобы знали этот номер только я и ты.

      Пятница,