Четыре Сына. Дорога в вечность. И. Барс

вздоха. Одно это переводит Шикобу в безусловный стан врага для Эниры, будь Темный хоть сто раз ее зацикленным энергетическим спутником (что тоже еще надо доказать).

      – Зачем тогда ты собираешь Скипетр? И зачем тебе я? Чтобы активировать его? – не став ни в чем переубеждать гира, глухо спросила лира, всё еще находясь под невыносимой тяжестью свалившейся на нее информации.

      На лице Шикобы отразились сомнение и задумчивость. Он громко вздохнул и, только после того как пробежался взглядом по наблюдавшим за ними фархам, ответил:

      – Скипэтр опасэн для моих фархаров. Я нэ жэлаю повторэния истории. Он нужэн мнэ толъко для того, чтобы люди нэ воспользовались им снова.

      – А разве ты сам не думаешь его использовать? Для чего ты собираешь весь Скипетр? Ведь для того, чтобы им не воспользовались люди, достаточно забрать одну часть артефакта. Но фархары ведь нашли практически всё, – балансировала Энира на грани пропасти, опасаясь вывести гира из себя, но не в силах преодолеть свое любопытство.

      Шикоба негромко рассмеялся. Он потянулся рукой за спину Светлой, так что она слегка испуганно дернулась, и, обхватив пальцами ее выгоревшие почти до белизны волосы, перекинул их ей на грудь, начав медленно поглаживать по всей белоснежной длине.

      – Я очэнь люблю красивые и рэдкие вэщи, Эныра, – гладя и зачаровано рассматривая переливающийся, слегка спутанный, ковер волос, задумчиво произнес Темный. – Мнэ нэ нужэн Скипэтр, как оружие. Он нужэн мнэ, как память. В Шахрондэ, во дворцэ гиров, естъ зал Славы. Там очэнь много самого разного оружия. И я хочу, чтобы эту коллэкцию вэнчал Скипэтр.

      Эни вдруг вспомнила слова Мелия, в Вейлире, о том, что Четыре Сына до пугающего повторяют судьбы отцов своих Сил. Айдан был Сыном Темных, потомком их магии. Лира с самого начала их знакомства считала короля Фостэйна слегка ненормальным. Он тоже бесконечно восхищался красотой и редкостью вещей, людей и, в целом, мира. Теперь она понимала, о чем тогда говорил однорукий иллир.

      – Только из-за этого ты ждал четыре года? Ради удовольствия видеть великий артефакт в своем зале? – недоумевала Эни. – А как же очищение Эвы?

      – Прошло нэ чэтыре года, а сэмь лэт, как мы вышли из своего заточэния. Это такой крошэчный срок для того, кто можэт жить вэчно. Но нэт. Нэ толъко Скипэтр останавливал мэня. Я должэн был найти свою сахжар. Тэбя. Я нэ мог допустить, чтобы ты погыбла. И возвращаясь к твоему вопросу, нэт, ты нужна мнэ нэ для того, чтобы активировать Скипэтр. Мнэ нэзачэм его Сыла. А ты нужна мнэ потому, что этого трэбует моя суть. Суть марлогронта. Твое мэсто подлэ мэня. Отнынэ ты всэгда будэшь рядом со мной.

      На миг, Энира представила, каково это – всю оставшуюся жизнь находиться среди этих черных великанов, зная, что они выжгли Материк и забрали столько душ. От такой перспективы она пришла в настоящий ужас, но постаралась этого не показать. Ей так отчаянно захотелось исчезнуть с этого корабля. Сбежать. Спрятаться. Эти чувства были даже сильнее, чем когда лира только осознала, где оказалась. Теперь она четко