Волшебники. Начало. Книга 2. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты. Михаил Лекс

к Гаврилову. – Я сделаю заказ для нас обоих? Вы не возражаете?

      – Делайте, что хотите, адмирал, – обречённо сказал президент, – мне уже всё равно.

      – Значит так, любезный, – обратился Шкуро к официанту…

      – Минуточку, – громко крикнул Великий Ко, который в этот момент входил вместе с Фёдором Михайловичем Лютовым в камеру, – нам с господином Лютовым то же самое, что закажет адмирал.

      – И мне то же самое, – сказал Аф Фабр.

      – И мне, – сказал Жир Туран.

      – Честно говоря, я давно собирался попробовать в этой жизни всё, – сказал Ил Луирим, – а потому несите и мне то же самое, что и адмиралу.

      – Гайдар Тимурович, – сказал Гор Дэл, – в городе про Вас ходят разные слухи. Я слухам не верю. Но у меня появилось желание узнать Вас лучше. В общем, мне то же, что и адмиралу.

      – Это забавно, – сказал Лютый, с интересом поглядывая на только что вошедшего в камеру Фёдора Михайловича Лютова. – Хотя… Почему бы и нет. Несите и мне то же самое, что и всем.

      – Я здесь человек новый и мне привередничать не пристало, – сказал Житковский. – Что все, то и я.

      – А вам, господа, что принести, – спросил официант у серафимов.

      – Даже не знаю, – сказал Михаил. – Это всё так неожиданно, я имею в виду, находиться и кушать за одним столом с Сатаной, – Михаил посмотрел на Лютова. – Не знаю. Ну несите, что и всем.

      – А Вам? – спросил официант у Гавриила.

      – В принципе, – сказал Гавриил, – я запросто могу обходиться без еды. Но, боюсь, что сидеть за столом, где все едят и самому при этом не есть… Это более чем неловко. Это неприлично. А уходить из-за стола я не хочу. Мне нравится ваша компания, мне нравятся люди, с которыми меня свела судьба. Следовательно, несите-ка Вы мне всё то же самое, что и всем, но в двойном размере.

      – Я слушаю Вас, – снова обратился официант к адмиралу Шкуро.

      – Значит так, любезный, – сказал Шкуро, – записывай.

      Глава двадцать девятая

      – Хотя, – Шкуро усмехнулся, – погоди записывать, – сказал Шкуро официанту, – погоди. Прежде я кое-что скажу моим товарищам по камере №64. Вот есть в вас, в ваших душах, граждане, одна очень нехорошая черта. Я, конечно, не имею в виду Вас, господин президент, – сказал Шкуро президенту, – но что касается всех остальных здесь находящихся, включая и Вас, Михаил, и Вас, Гавриил, то во всех вас есть одна препакостнейшая черта души вашей.

      – Это любопытно, – сказал Жир Туран. – Вы меня удивляете, адмирал. И удивляете в лучшую сторону.

      – Я Вас удивляю? – спросил Шкуро. – Чем это, интересно, я Вас удивляю?

      – А вот словами своими о препакостнейшей черте души нашей Вы меня приятно удивили, адмирал, – сказал Жир Туран.

      – Вас трудно понять, господин главный Философ планеты, – сказал Шкуро. – С вашим братом, Философом, я намучился ещё на работе следователем по особо важным делам. Впечатление такое складывается, когда вас слушаешь, что будто едешь в битком набитой электричке, откуда-нибудь из Сосново, и, причём,