Принцессы перестройки. Экстремально о девушках девяностых. Таня Сербиянова

так, так!

      – Тогда поясни мне по-человечески, что не так во мне? Чем я не подхожу тебе?

      Жека молчит и только смотрит в окно. А наш трамвай, неторопливо плетется и дергается на стрелках, как бы сам располагает к откровенному разговору. В салоне немного людей, поздно, потому мы спокойно сели сзади и беседуем. Ведь ехать нам предстоит еще целых полчаса. Почему бы не поболтать по душам? Тем более с кем? С моей ненаглядной…

      Женька молчит и это меня начинает пугать, а потом раздражать… Думаю, что она такое замыслила. Неужели ей меня мало? Что ее во мне не устраивает? Повернулась к ней, разглядываю ее лицо.

      Боже, как оно мне нравится, к тому же оно ведь родное и оно мое! Да разве только ее лицо, а вся она… Как вспомнила, так меня словно горячей водой и там, где сжимались, слегка напряженные ноги, оттуда по мне поползла знакомая до боли и до ума помрачения теплая и приятная тяжесть…

      Дуреха! Ох, как я хочу тебя! Так бы и заорала! И если не ее настроение я бы ее, да прямо тут в трамвае зацеловала, затискала…

      Внезапно Женька прерывает мои мечтания:

      – Ты спрашивала, что я углядела в них?

      – А я что, такое спрашивала, разве?

      Но молчу, напряглась вся, так как она опять что такое-то противное скажет обо мне. Так подумала.

      – Это такое, что связано с возрастом и с нашим внутренним миром, – начинает о чем -то заумном.

      Во, дает! Думаю, а сама ей с издевкой.

      – Ты прямо хвилосов!

      – Ага! И на лесепеде, по колидору с каклетой, да тута, прямо возле воротов! Так, что ли? Ты не язви, может, послушаешь, да перестанешь мне тута говорить?

      – А я и не говорю, это ты придумала. Зачем ты так?

      – Мне можно?

      – Да говори, говори, может, тебе, полегчает… – уступаю ей с нисхождением.

      – Понимаешь, наша жизнь какая-то скудная и это внутри нас, она прямо из нас у Мамонта так и вылезла. У нас прямо на лице это написано. Ты не замечаешь?

      – Не знаю как ты, а у меня со всем окружающим миром порядок. А вот ты ничего вокруг себя не замечаешь, это точно!

      – Ты тоже заметила?

      Еще бы? Я бы и не заметила?

      Я же ведь в ней каждую складочку, каждую морщинку знаю и готова их целовать часами, лишь бы ей было приятно, только ей было от того спокойно и хорошо. Другое заметила, что она моих стараний и моих душевных переживаний словно не замечает, я словно не с ней. И потому повторяю ей вслух…

      – Заметила, конечно же. А вот только ты ничего не замечаешь…

      – Вот это ты верно подметила. Я вот что подумаю, нам надо к ним прижиматься, ближе быть с ними. Общаться как можно чаще и как-то в их жизнь проникать. Ведь какой у них интересный и содержательный мир? Мамонт, мало того что учится в институте, так еще и в экспедиции побывал, мамонтов видел, а она? Она вообще…

      – А что она? Типичная столичная засраная интеллигентка.

      – Это ты такая!

      – Сама ты…

      – Ну, скажи? Скажи еще хоть одно слово, я с тобой знаешь, что сделаю?

      – Ну и сделай! Я уже