Полет к освобождению. Татьяна КоВернега

еще одну рюмку, наполненную до краев. Николай выпил залпом. Мутная жидкость огнем обожгла горло.

      Оксана прижала голову Николая к своей груди:

      – Бедный ты мой Миколка. Что ж ты никак не простишь своего батьку?! Ведь целая жизнь уже прошла!

      Тепло большого мягкого тела, пахнущего выпечкой и самогоном, успокаивало. Ее руки обвили плечи Николая, подняли из-за стола, поманили в другую комнату и жарко обвились вокруг него.

      Потом он с трудом вспоминал, что было дальше. Только короткие обрывки: горячее и страстное дыхание Оксаны… ее испуг. бледное лицо Любы в комнате перед ним, ее широко открытые удивленные глаза и бегство по пыльной дороге. Николай в пьяном угаре вскочил на мотоцикл, стоявший во дворе, и помчался за женой. Догнав, что-то пытался несвязно объяснить. Люба не хотела слушать и продолжала бежать по дороге, но до дома было слишком далеко. На минуту она остановилась, вспомнив, что пришло время кормить Иванку. Бледная и растерянная, она молча села в коляску мотоцикла.

      По дороге они ссорились, как никогда в жизни, не в состоянии себя сдержать! Мотоцикл вилял по дороге, подпрыгивая на ухабах. Люба просила Николая ехать чуть медленнее, но в ответ, теряя контроль, он все сильнее жал на газ! Мгновение! Если бы можно было его вернуть! Резкий поворот, руль вырывается из рук, мотоцикл слетает с дороги и переворачивается… Все закрутилось, и они летят в овраг, как-то очень медленно и долго…

      Их нашли на рассвете. Водитель сельского грузовика, как обычно, вез колхозниц утром на полевые работы. Сильный стук в металлическую крышу кабины и крики женщин заставили его остановиться. За обочиной дороги лежал перевернутый мотоцикл. Подбежав ближе к мотоциклу, они увидели в траве неподалеку двух обнявшихся молодых людей. Казалось, что они просто спят. И только утренние лучи, падающие на их лица, подсказывали, что это не так. Мужчина еще дышал, женщине помощь уже была не нужна. Односельчане сразу узнали в них Николая и его Любовь!

* * *

      На дворе стояло теплое июльское утро. С самого рассвета, не переставая, пели птицы. Ветра не было, деревья замерли, и казалось, что они прислушиваются ко всему, что происходит вокруг.

      В маленькой сельской хате, где прошло детство Николая, не было сегодня солнечного света. Окна были закрыты плотными занавесками, единственное зеркало на стене завешано темной тканью. На убранной кровати с высоко взбитыми подушками лежал незаконченный пейзаж – вышивка разноцветными нитями. На спинке металлической кровати висел наспех брошенный черный шелковый халат, расшитый большими белыми лилиями. В свободное время Люба вышивала. Получалось это у нее очень хорошо. Шелковые нити ложились ровными стежками, вырисовывая яркие оживающие картины волшебных мест: цветущие густые кусты вокруг озера, плавающие кувшинки на синевато-зеленой воде, наклонившиеся над водой ветки плакучей ивы, где притаились неизвестные в этих краях птицы. Особенно красиво у нее получалось звездное небо, как будто Люба знала его тайну.

      Через