«Андалузская шаль» и другие рассказы. Эльза Моранте

и пытаясь понять, как следует поступить в таких серьезных обстоятельствах. В конце концов мальчики уснули, и лица выдуманных героев стали постепенно растворяться под их веками между вспышками и темнотой, пока не погасли совсем.

      Но Антониетта не могла заснуть. Иногда ей казалось, что она слышит смутную долгую жалобу в ночи, и, встревоженная, она напрягала слух. Порой странные шумы под потолком внезапно прерывали пьесу, которую она продолжала сочинять, спрятавшись с головой под одеяло. Антониетта осторожно вошла в комнату к братьям и тихо окликнула их.

      Джованни, сон которого был чуток, рывком сел на кровати. Поверх ночной рубашки сестра накинула старый платок из черной шерсти. Ее гладкие, не слишком густые волосы были распущены, а глаза отблескивали в полутьме светом свечи, которую Антониетта держала прямо, обеими руками.

      – Разбуди Пьетро, – сказала она, опускаясь на кровать подле брата, с нетерпеливой торжественностью.

      На соседней кровати зашевелился Пьетро и приоткрыл заспанные глаза.

      – Это про игру, – объяснила она.

      Лениво, через силу, Пьетро привстал, опершись на локоть. Мальчики смотрели на сестру: старший рассеянно и сквозь дрему, младший – сразу заинтересовавшийся – внимательно, вытянув лицо со старческими и детскими чертами по направлению к огню.

      – Случилось так, – начала Антониетта с торопливой поспешностью, как тот, кто говорит о неожиданном и важном событии, – что во время охоты Роберто написал записку и спрятал ее в дупле дерева. Борзая Изабеллы каким-то чудом побежала к этому дереву и вернулась с запиской в зубах. «Придумай способ исчезнуть, – писал Роберто, – и с наступлением темноты будь в лесу, который окружает замок Шалана. Там мы встретимся и убежим». Так вот, пока все гонятся за лисой, я убегаю и встречаюсь с Роберто. Дует ветер, Роберто сажает меня на своего коня, и мы убегаем в ночь. Но всадники замечают наше отсутствие и преследуют нас, трубя в трубы.

      – Сделаем так, чтобы их нашли? – спросил Джованни, и глаза его загорелись интересом в красноватом свете свечи.

      Сестра не могла усидеть на месте, она стала размахивать руками, так что пламя свечи беспорядочно замерцало и по стенам понеслись то слабые всполохи, то тени.

      – Еще непонятно, – ответила она. И добавила с таинственным и торжествующим смехом: – Потому что сейчас мы пойдем в Охотничий зал играть в игру.

      – В Охотничий зал? Невозможно! – сказал Пьетро, тряся головой. – Ты шутишь! Ночью! Нас услышат и поймают. И тогда все кончено.

      Но двое других набросились на него:

      – Тебе не стыдно? Ну и трус!

      С видом решительного бунтовщика Пьетро снова плюхнулся на кровать:

      – Я никуда не иду. Нет.

      Тогда Антониетта стала его упрашивать.

      – Не порти все, – просила она, – ты ведь играешь охотников с трубами.

      Таким образом она победила последнее сопротивление Пьетро, который все-таки решил подняться.