Волки купаются в Волге. Емельян Марков

год, хотя детей у нее пока не было. У нее был «дядя». Она его представляла как дядю, он ее – как племянницу, хотя в родстве они не состояли.

      Родители Анюты разошлись, когда дочери было года три, и всё жонглировали ею. Кидали один другому. Мать Анюты имела такой невообразимый нрав, что Анюта лет с десяти постоянно сбегала от нее к отцу. А когда Анюта подросла, стала красавицей с крупной грудью и гибкой талией, в ней стал обнаруживаться характер матери. Совсем слегка обнаруживаться, во взгляде, в короткой бытовой реплике. Но отец, ужаснувшись, сбежал жить на дачу, обжегшись на молоке, дуют на воду. Анюта осталась одна в квартире. Она нигде не училась, куда податься не знала, свою офицерскую пенсию отец теперь получал на даче.

      Анюта зашла к матери посоветоваться. Мать неплохо встретила, усадила обедать. Но только Анюта начала рассказывать ей о себе, ударила дочь в сердцах лицом об стол. Понятно, почему Анюта старалась навещать мать пореже.

      Взялась Анюта что-то вязать, шить. Мать, пусть была и чумой, но рукодельницей, приохотила к рукоделью сызмала и дочь. Вязаньем и шитьем зарабатывала Анюта крохи, заказов появлялось катастрофически мало. Анюта заскучала одна в квартире, стала ходить по компаниям.

      Там пили, покуривали травку, она пила вместе со всеми и покуривала. А то и поесть перепадало. Но сверстники были какие-то рассеянные и суетливые, и не давали Ане полноты счастья. Аня сама быстро наскучила им сговорчивостью – что ей ни предложишь, даже в шутку, она соглашается. Но при этом и в разгаре веселья остается отчужденной. Как-то страшно, пусто смотрит большими темными глазами перед собой. Говорили ей смышленые люди, что с ее данными вовсе не обязательно так неумно валандаться. Нетрудно заработать серьезные деньги. Но Анюта как не слышала их, одновременно и крайне доступная и совершенно непреклонная. Ее стали избегать.

      Тогда объявился «дядя». Он шел по скользкому зимнему тротуару. Аня стояла возле фонарного столба и, косясь взглядом в сторону, криво улыбалась. Дядя подошел, взял ее за плечи и положил навзничь в снег. Когда он тяжело навалился, она посмотрела ему в глаза. Тут дядя сразу слез, с решительным видом взял Аню за руку и повел за собой. Она плавно выгибалась в тонкой талии, как верба на ветру, и неизменно криво улыбалась. «Вы настоящий мужчина…» – шептала она.

      И вот с дядей она стала счастлива. Сперва продолжительно, словно авансом, пили. Неподдельный запой всегда идет как бы дальновидным авансом. Как бы дядя не пил монструозно, он ни на день не становился чужд Ане. Чем дядя делался ужаснее, диче и безумней, тем он Ане становился как-то ближе, понятней.

      Отец съехал на дачу навсегда, они поселились у Ани, потому что «дяде» жить было негде. В прошлом «дядя» служил в милиции в чине майора, но проворовался, слетел под гору.

      Заметив эту преданность Ани, дядя устроился дворником. Как-никак Аня была очень уж прекрасной, а это обнадеживает любого мужчину. Когда убирал двор, дядя зрелищно размахивал лопатой, сморкался в одну ноздрю, тало поблескивая глазом. Двигал снег к бордюру с тем нахрапом, что вроде никакая сила