Научи меня любить. Есения Светлая

раскидистой яблоней стоял старинный огромный деревянный стол, покрытый простой беленькой клеенкой. Вместо стульев – маленькие самодельные табуреточки. Там и нашли они с Митькой Наталью.

      Она сидела, подперев одной рукой тяжелую голову, другой кормила Ванютку с ложечки. Тот брыкался, упорно отворачивался от еды, свешивался с высокого детского стульчика, так и норовя в любой момент упасть. Мамашка, в простом домашнем платье, вся замученная и раздраженная, пыталась утихомирить маленького вояку, но все ее возгласы, казалось, оставались абсолютно без внимания.

      Яна прошла к старой яблоне по тропинке, выложенной узорной брусчаткой, отпустила ручку Митьки и присела на стул, напротив подруги.

      – Доброе утро!

      – Ага, доброе оно, как же. И вообще-то уже день. Ты продрыхла, дорогая, полдня.

      – Правда? Голова раскалывается.

      – Я тоже, как вареная. А вчера как-то веселее было. Еще и детей вот с утра пораньше привезли. Ванька полночи не спал, к маме просился. В общем, не высидели даже сутки у бабушки. Устроили и там балаган.

      – Не приболел?

      – Да нет, кажется, все хорошо. Просто без настроения. Все еще горишь желанием с ними понянчиться?

      – Если ты мне принесешь большую кружку холодного чая, то я примкну к твоим рядам, встану плечом к плечу и поддержу, насколько хватит терпения.

      – Ну вот и отлично. Давай, бери ложку, докорми этого бандита, а я пойду быстренько сполоснусь в душе и заварю нам чаек с травками. Справишься?

      – Постараюсь. А где Сашка? – запоздало опомнилась Яна, перенимая пост возле детского стульчика.

      – Уехали наши мужики. На великах, на рыбалку. Дед Егор позвал на Студенку, за ершами. Ну на кой мне эти вот ерши, а? Еще и бабушка одна с внуками осталась. Вернее – уже не осталась…

      – Наташ, иди, – поторопила Яна подругу, – боюсь мы долго не высидим вместе.

      Дважды повторять не пришлось, через миг Наташки и след простыл.

      Яна, вдохнув поглубже, улыбнулась и повернулась к малышу. С этим малюткой, по сравнению с Митькой, было сложнее найти общий язык. Ванюша к своим двум годам не говорил совсем. Ни слова. Показывал и объяснял все на пальцах так, что любой сурдопереводчик мог бы позавидовать. Как правило, его хотелки большинство слушателей, вернее зрителей, понимали. Проблема заключалась в том, что в голове у этого упрямца порой рождались совсем необычные желания, которые могли ему же и навредить. И когда Ванюшке что-то запрещали, он моментально начинал орать и обливаться горючими слезами. В общем, манипулировал, как мог. Врачи говорили, что нужно время, и ребеночек заболтает, как миленький, да и вести себя будет спокойнее.

      Врачи, нужно время…

      Янка вздохнула. Было горестно думать о прошлом, но оно не отпускало…

      Если бы тогда все получилось, то их с Сашкой малыш был бы ровесником Ванюшки. Если бы…

      – Ну что, дружок, привет. Будем играть в вертолетик? – с улыбкой начала Яна, набирая в ложечку вязкую овсяную кашу. Малыш отрицательно покачал головой и отвернулся.

      – Не будет он у тебя эту касу, – важно отвечает за брата Митька, свесившись с качелей головой вниз.

      – Это