Загадать желание. Ольга Кай

хотя Алина звала. Отговорился, как умел, вежливо, и подруге это совсем не понравилось. Выслушав ее, я поняла, что придется идти самой и просить прощения за вчера.

      Горыныч сидел на крылечке. Серая гадючка положила голову ему на ладонь, словно кошка, что напрашивается на ласку. Потом одним быстрым движением скользнула вверх, обвиваясь вокруг протянутой руки.

      – Здравствуй, – я остановилась в нескольких шагах, не решаясь подойти ближе.

      – Здравствуй, – эхом отозвался Арис.

      – Ты прости, я вчера… я не хотела.

      – Я понял.

      – Просто день был тяжелый.

      – Ясно, – он смотрел на гадючку, а та, повернув голову, на меня.

      Вдруг змея открыла рот и, показав ядовитые зубы, зашипела. Я отпрянула и от испуга едва не шлепнулась на землю. Арис прикрыл змею ладонью, успокаивая. Ко мне даже не обернулся. Я ждала целых полминуты, прежде чем развернуться и гордо уйти, оставив Горыныча в обществе рассерженной гадюки, которое его, похоже, вполне устраивало.

      Вечером, пока я, переборов страх, искала в лесу Марфину корзинку, выброшенную Осинкой в реку, Алина вернулась домой с температурой. Градусник у нее был, подруга лежала на постели, прикрыв глаза, и, услышав мои шаги, сообщила:

      – Тридцать восемь и пять.

      – Вот черт!

      – Не чертыхайся…

      Хорошо, родители обновили нам аптечку. Вытащив компактный кулечек, я приготовила противовирусные, жаропонижающие, выложила их на столик в комнате и отправилась греть воду, очень надеясь, что у Алинки обычное ОРВИ, которое пройдет себе за несколько дней. Только переждать…

      Горыныч пришел, когда уже стемнело.

      – Случилось что?

      – Как узнал?

      Отводит глаза. Ну ясно – змеи проснулись, теперь мы, как и весь хуторок, под их неусыпным наблюдением.

      – Алина заболела.

      – Сильно?

      – Температура, кашляет.

      – Говорил же, не надо было меня лечить, – Арис виновато глянул на дверцу, за которой дрожал свечной огонек. – Заразилась.

      – Да ладно, – пожимаю плечами. – Мы вон скольких лечили – еще ни разу не заразились ни от кого.

      И, спохватившись, стучу по столешнице – чтоб не сглазить. Горыныч заметил, усмехнулся, и тут же снова посерьезнел.

      – Помочь чего?

      – Да нет.

      – Еда у вас есть?

      – Есть, – вздыхаю и признаюсь: – Немного. Но Алинке сейчас много и не надо, аппетита нет. Она у меня малину пьет.

      – А ты? Тоже голодаешь?

      – Я святым духом питаюсь.

      Во взгляде Горыныча читается сомнение. Да, знаю, по мне не скажешь…

      – Ладно, сейчас принесу вам чего-нибудь.

      Алинка выбралась к столу ненадолго. Моя подруга из тех, кто болезнь на ногах не переносит, предпочитая вылеживаться. Она посидела немножечко, съела жалкую четвертушку сдобной булочки, пожевала тоненький кусочек свежего сыра и снова легла, засунув в подмышку градусник.

      – Женечка, уже тридцать девять, – сообщила она из спальни. – Дай таблеточку.

      – Сейчас, –