Ню. Борис Берлин

его щеки.

      Если б вы только знали – что для меня значит этот миг… Иногда мне чудится его профиль в окне напротив.

      А один раз я увидела там женщину – она сидела и расчесывала перед туманным зеркалом свои длинные черные волосы.

      И каждый вечер я ворочаюсь в кровати, сбиваю в жгут простыни, отталкиваю от себя подушку.

      Мне восемьдесят шесть, у меня прекрасная память и я все время зову его. По имени и всеми уменьшительными прозвищами, которые мы давали друг другу раньше.

      А сон все не идет.

      Может быть, когда погаснут огни в доме напротив, я усну.

      Но ни за что раньше.

      Ни за что.

3. Ожидание

      Я не знаю, что с этим делать. Не знаю даже сейчас. Я прихожу сюда – в этот дом напротив и смотрю. Молча, потому что меня все равно нельзя услышать. Но она – слышит. Она умеет читать мои мысли – спустя двадцать лет – до сих пор… Даже отсюда.

      Моя Гала…

      Я боюсь подходить слишком близко – чтоб не умереть от счастья, хотя, разве можно умереть дважды? Если я скажу – да, вы удивитесь, но это – правда. Потому, что снова начинает биться сердце, и делаются теплыми руки – от близости – ее. Оживает то, чего давно уже нет, потому что нет – меня. Но она – здесь, а значит и я, как же иначе? Хотите, назовите это любовью, хотите, судьбой – это ничего не изменит.

      Просто есть нечто – и какая разница, в котором из миров, моем или вашем, если единственное, то, в чем смысл и боль и – все, вот оно – в доме напротив, смотрит сюда и продолжает звать – всегда.

      И все точно так же, как тогда, в самый первый раз, когда мы увидели друг друга, в самую первую минуту – глаза встретили глаза, рука встретила руку, а сердце – сердце.

      Потому что, что такое – двадцать лет, если перед нами – вечность.

      И я знаю – уже скоро…

      Белый тюльпан

      Жидкость, жидкость, жидкость…

      Кровь. Плазма…

      Угроза шока.

      Антибиотики.

      …Четырехмесячная беременность.

      Пострадавшая – врач, только-только получила диплом. Двадцать четыре года. Свадебное путешествие в… неважно куда. Автобус перевернулся в горах. У мужа – ни царапины, а она… Обе ноги раздавлены – почти раздроблены.

      Ей сказочно повезло. Если это можно назвать везением… Оно оказалось бортом МЧС, возвращавшимся домой из очередной заграничной командировки с врачами и всем, что было ей так необходимо именно сейчас. Мы буквально упали с эшелона на зажатый в ущелье горный аэродром, куда ее должны были доставить с минуты на минуту на местной «скорой». Едва успели развернуться в торце полосы для обратного взлета, как прямо к аппарели подкатила машина с красным крестом. Ее мгновенно перекинули на наши носилки, бегом закатили их вовнутрь, и мы взлетели.

      – Не повезло, – еле улыбается синими губами.

      Очнулась. Дышит пока сама, но я боюсь как бы не пришлось интубировать.

      Ниточка монитора мечется – пульс слишком быстрый

      – Ребенок потерян? Да?

      – Я не знаю, – честно отвечаю и стараюсь отвлечь ее.

      – Тебе чудо, как повезло… И страховка есть, и борт тебе специальный. И домой летишь.

      А то