Нико-лав. Татьяна Богатова

приносила немного денег. Валера, к счастью, избежав дурных компаний и разного рода неприятностей в виде алкоголя, наркотиков и повально охватившей молодое поколение города игромании, вполне успешно закончил среднюю школу и поступил в технический университет на факультет инженеров транспорта. В конце девяностых профессия инженера популярностью не пользовалась. Так что, Лаврову, без особого напряга сдавшего на отлично профилирующий предмет физику и присовокупив к оценке средний балл аттестата, который у него оказался довольно высоким, по сравнению с другими абитуриентами, вскоре удалось стать первокурсником.

      Сразу после вступительных экзаменов Валере посчастливилось устроиться дворником в жилищное управление. В связи с тем, что здание ЖЭУ удачно располагалось рядом с домом, Валерка успевал рано утром, перед занятиями, взяв инвентарь, убирать вверенный ему участок. Несмотря на то, что оставленные матерью деньги подходили к концу, теперь, получив постоянную работу, можно было не опасаться, что он останется без средств к существованию. А после зимней сессии, по результатам которой ему была назначена повышенная стипендия, Валера даже собирался забрать у тётки сестру.

      Но тут неожиданно вернулась после годового отсутствия мать и увезла дочь с собой за границу. С раннего детства Ирина страдала тяжёлым хроническим арахноидитом. Девочку мучили частые головные боли и эпизодические, но не менее изнурительные приступы головокружения, приводящие к обморокам.

      Мать с дочерью оставались во Франции по сегодняшний день. Женщина до сих пор пребывала на полулегальном положении, возвращаясь в Россию каждые три года, чтобы переоформить рабочую визу. Она ухаживала за пожилым, состоятельным мужчиной и жила вместе с дочерью в его доме. Помимо небольшого денежного вознаграждения, предоставления жилья и питания для женщин, хозяин оформил опекунство над Ириной, благодаря чему она получила от государства Франции бесплатное лечение.

      Приезжая ненадолго домой, мать то и дело просила у сына прощения, звала с собой, но не очень настойчиво. Когда она попыталась в первый приезд отдать ему деньги, которые привезла, Валерка искренне возмутился и деньги не взял. Женщина расплакалась от обиды, но сын обнял её и ласково проговорил: «Ну что ты, мам? Мне девятнадцать лет. Я вполне способен заработать на себя. В ЖЭКе стали побольше платить и подработать дают, платёжные квитанции разносить. А вдобавок, я во время летних каникул на комбинате работал, – улыбнулся он, пытаясь её подбодрить, потому что после его слов о том, что ему девятнадцать лет, мать пуще залилась слезами. – Забыла? Я же тебе говорил, что меня уже второй год оформляют на платную практику и оставляют потом ещё на два месяца». «Ох, сынок, – сквозь рыдания проговорила женщина, – разве могли мы с папой подумать, что нам с Иришей придётся в чужом краю выживать, а тебе с молодых лет шпалы на заводе ворочать!» «Ничего мам, –