Игры марионеток. Марина Юденич

штамп – неуклюжий перевод стандартного «you o» key?» – тоже перекочевал в сознание с экрана.

      Крутые голливудские ребята в сложных ситуациях, а точнее, в их финале, непременно задают этот вопрос тем, кто, по их мнению, мог еще остаться в живых.

      В любом другом случае вопрос прозвучал бы глупо.

      Сейчас помертвевшие губы, против его воли, произнесли нечто кощунственное.

      Ибо он совершенно уверен был в том, женщина мертва.

      Странная уверенность в том, чего вроде бы никак нельзя было знать наверняка, скоро получила подтверждение.

      Бледное, расплывчатое пятно в темном провале обочины было неподвижным, и рождало довольно ясное представление о лежащем на земле предмете, вещи, словом – субстанции неодушевленной.

      Он подумал: наверное, это ее платье.

      И не ошибся.

      Светлое тонкое платье, из какой-то струящейся, приятной на ощупь ткани, название которой он не знал.

      Странно, но другой одежды на женщине не было: ни крутки, ни плаща, ни даже легкой кофточки или шарфа.

      Сейчас его поведение было полностью подчинено тому осколку сознания, который оценивал случившееся невозмутимо, с холодной проницательностью стороннего наблюдателя или эксперта.

      Потому, наверное, нашлись силы внимательно осмотреть тело.

      Тщательно, но безо всякой надежды, он попытался нащупать пульс, сначала – на тонком запястье и, а после – на шее, в том месте, где обычно едва заметно подрагивает сонная артерия.

      Потом, вспомнив еще один, где-то подсмотренный медицинский прием, приподнял безжизненное веко, и аккуратно, кончиком мизинца коснулся глазного яблока – реакции не последовало.

      Он медленно провел руками вдоль тела, пытаясь на ощупь обнаружить повреждения, но не нашел ничего и только отметил, что гладкая кожа женщины на удивление холодна.

      «Странно – подумал он, продолжая свои исследования – но ведь она погибла только что, несколькими минутами раньше, когда же успела остыть?»

      И тут же нашел ответ.

      Холодно.

      Теперь была уже ночь, хоть и весенняя, майская, но все же довольно прохладная, а женщина одета в тонкое платье.

      Она просто замерзла, потому и кожа так холодна.

      Но почему она так странно одета?

      Руки, между тем, коснулись ее головы.

      Пальцы немедленно запутались в свободно распущенных, тонких волосах, довольно длинных, и вроде бы, – светлых.

      В лунном сиянии лицо женщины казалось странным.

      Неживым-то уж точно.

      Но еще – неземным.

      Тонким, прозрачным, хрупким.

      С правильными, но мелкими чертами, слишком острыми, что, несомненно, вредило ее красоте.

      Впрочем, заостриться они могли совсем недавно, после того, как женщина умерла.

      Теперь в этом не оставалось сомнения.

      Он медленно распрямился и замер, не зная, что делать дальше.

      В голове промелькнула еще одна случайная, вроде бы, мысль.

      «Случись кому – подумал он вдруг – наблюдать за мной из укрытия, он непременно решил бы, что перед ним холодный,