Русская Темрязань далекая и близкая. Иван Николаевич Демидов

еще сестра? Недавно мать-нищенка объявлялась, теперь еще сестра, чудеса, и только!

      Огашка-Сирота засмеялась, повернулась к брату спиной и махнула рукой кучеру.

      Кучер-молодой расторопный детина спрыгнул с облучка и принялся выгружать из кареты узлы, сундук.

      –А ты чего стоишь синеглазый отрок-переросток? Рот открыл, а не поешь, – сказала юная барышня Никитке, стоящему рядом с рысаками, – таскай узлы в избу.

      Никитка улыбнулся, хотел на грубость ответить дерзостью, но раздумал.

      «Вот глазастая, с такой ухо надо держать востро, а я и в самом деле, как дурак рот разинул, растяпа».

      Никитка пошел к самому большому мочальному кулю, попытался приподнять его одной рукой, но куль, как прилип к земле, пришлось ему обоими руками ухватиться.

      –Что вы в куль наложили? Камни что ли?

      Огашка с интересом глянула на юного краснощекого богатыря, выглядевшего красной девицей, только косы не хватало, да сарафана. Такого высокого отрока с моложавым лицом она увидела впервые.

      –Не донесешь, богатырь, помочь? Книги в куле, целая библиотека. Жалко было в городе оставлять, сюда привезла, может, пригодятся.

      –Книги? Вот это да! – сказал Никитка и, легко перекинув куль через плечо, трусцой побежал в избу. А, вернувшись, Никитка ухватился за окованный жестью сундук.

      –Сундук всем скопом понесем! – крикнула Огаша, – надорвешься, удалец. Васятка с кучером тебе помогут.

      –Не впервой. Один донесу, – ответил Никитка и легко понес сундук на вытянутых руках, как будто в нем не было тяжести.

      У Огашки-Сироты глаза загорелись, глядя на юного силача. Происходящее для нее было как в цирке.

      «Чудо, а не жених».

      Оставшись одни, брат с сестрой уселись за стол. Васятка налил в кружку молока и подал гостье.

      –Пей, Огаша, козье молоко сытное, пользительное.

      –Спасибо, братец, не откажусь. Вот я и дома, – сказала Огашка- Сирота весело и громко, потом, отхлебнув глоток студеного молочка, стала рассказывать о себе:

      –Не очень хорошие дела, брат у нас с тобой. Наша мать рожала детей много, на редкость плодовитая женщина. И как кукушка подбрасывала своих беспомощных младенцев, завернутых в тряпки, чужим людям воспитывать, забывая по пьянке, кому и где. Меня случайно узнала в городе на толкучке, где я кресточками и рыболовными крючками торговала. Да и то недолго она со мной общалась. В острог ее посадили надолго.

      Меня воспитывала старая мордовка Штурочка известная в лесном Поволжье ворожея и целительница. Но мне и с ней не повезло: сожгли ее на костре, как колдунью Самарские мужики по темноте своей. Много доброго сделала Штурочка людям. Многих страждующих вылечила она за свою жизнь. Царствие ей небесное, огнеопальной!

      Огашка перекрестилась и продолжила рассказ:

      –Ремеслу своему научила меня мордовка, приданное мне, скопила, деньжат на черным день. Это ее вещи, книги и сундук я привезла. А у нашей мамы за душой ничего нет,

      Васятка нахмурился.

      –Значит мать сидит, я так и предполагал. Казаки ее пьяную