Отдай свое сердце!. Валерий Роньшин

у Самокатова сделалось просто суперским! Генка больше не думал ни о своем кошмарном сне, ни о странностях в школе… Правда, он сегодня пару схватил. И если ее не исправить, то по русскому за год будет трояк. А это значит – гуд бай навороченный айфон. Так что придется подкатывать к Нестеровой насчет двойку исправить.

      И вот уже – Фарфоровская.

      Курочкина стояла у кассы и что-то писала маркером на стене.

      – Привет, Рит! – подскочил Генка. – А что ты тут пишешь?

      Курочкина закрыла надпись ладошкой.

      – Ничего.

      – Дай посмотреть.

      – Не дам. Прочтешь, когда обратно поедешь.

      – Ты что-то про меня написала?

      – Про тебя и про себя.

      – А можно я сейчас посмотрю?

      – Нельзя.

      И Рита увлекла Генку к скамейке.

      – Посидим?

      – Посидим.

      Они сели. Курочкина достала из рюкзачка пакетик изюма в шоколаде и протянула Самокатову.

      – Угощайся, Генчик.

      Генка начал угощаться.

      – Рит, а чего ты сегодня в школу не пришла? – снова спросил он.

      – Так я ж тебе сказала: решила прогулять.

      – Но мы же договорились после уроков пойти в океанариум.

      – Ой, извини. Забыла.

      Генка был уязвлен.

      – Я ведь тебе три раза напоминал.

      – А у меня в одно ухо влетело, а из другого вылетело, – захихикала Рита.

      Да, стыдить Курочкину было явно бесполезно. И Самокатов сменил тему.

      – А ты что, здесь живешь?

      – Ага, под платформой, – продолжала хихикать Рита.

      – Ну, в смысле, около Фарфоровской? – уточнил Генка.

      Курочкина не успела ответить. К ним подошел мужчина в черном костюме и с белым букетом.

      – Вы не подскажете, как пройти на собачье кладбище? – спросил он.

      Рита стала объяснять:

      – Идите прямо, потом налево, затем направо…

      Мужчина пошел. А Генка спросил:

      – Что еще за собачье кладбище?

      – Там собак хоронят. И еще кошек, хомячков… Короче, домашних животных; я своего Крыжовника тоже там похоронила.

      – Какого Крыжовника?

      – У меня был кот по имени Крыжовник… – Курочкина печально вздохнула.

      Мимо платформы несся скорый поезд. Когда он унесся, Рита сказала:

      – Ген, у меня для тебя не очень приятная новость… – Курочкина замялась.

      «У нее есть другой пацан!» – сверкнула догадка у Самокатова. И он тут же выпалил:

      – У тебя есть другой парень, да?

      Рита взъерошила Генкины волосы.

      – Никого у меня нет, дурачок. Я люблю только тебя.

      Генка смутился.

      – Любишь?..

      Рита кивнула.

      – Люблю. Надеюсь, ты не против?

      – Да.

      – Что – да?

      – Ну то есть – нет. Не против.

      Курочкина встала со скамейки.

      – Пойдем, я тебе покажу, что я написала.

      Они подошли к кассам. На стене было написано:

      Рита + Гена = love

      «Самое время для