Остап Бендер и Воронцовский дворец. Анатолий Вилинович

Узнаете его адрес вы камрад, Адам Казимирович, в кадрах этого учреждения. Не всё же время мне вам подсказывать, причину выдумайте сами.

      – Иду, Остап Ибрагимович, сейчас сделаю всё, как вы говорите.

      Балаганов молчал и в разговор старших не вступал. А когда Козлевич ушел с готовностью выполнять поручение своего начальника, он промолвил:

      – Командор, вы заметили, что Адам Казимирович всё больше и больше проявляет интерес к делам нашей компании? Советует, подсказывает.

      – Заметил, заметил, Шура. Вот и вы берите с него пример. Больше думайте, советуйте мне, и меньше держите в душе сомнений.

      – Да я что, командор, разве сомневаюсь? Вы же сами говорили, что я неплохо думаю.

      – Ну, не обижайтесь, братец, я говорю так, чтобы вы не расхолаживались в нашем деле.

      Но вот из Крымгосиздата вышел с довольным видом Козлевич. В руках он держал бумажку с адресом фотографа. Остап прочел, улыбнулся и спросил:

      – Какую же вы причину выдумали, Адам Казимирович?

      – Кадровики, как известно, народ, знаете, – уселся на свое водительское место Козлевич. – Сказал, что я его дядя, привез ему бидончик меда…

      Услышав эти слова Остап и Балаганов рассмеялись. И Бендер весело отметил:

      – Пошли, значит, по проторенному пути? – смотрел на него с одобрением он.

      – Да, уж так, – улыбнулся и Козлевич, включая мотор автомобиля. – Кадровичка и нашла дело фотографа и выписала адрес.

      – Ну и прекрасно. Попробуем, возможно, он и дома, детушки.

      Да, Глеб Михайлович Мацков был дома. После приезда, он решил пару деньков побыть дома, как это принято было, расслабиться. Жил он в двухэтажном доме, на втором этаже в двухкомнатной квартире. Когда компаньоны вошли к нему, то его супруга, хозяйственного вида женщина лет тридцати, приветливо встретила их. И когда Бендер и, сопровождающий его, Балаганов представились, то из другой комнаты вышел к ним мужчина лет тридцати пяти.

      Бендер бегло осмотрел его, взглянул на Балаганова, и уточнил:

      – Вы Мацков Глеб Михайлович?

      – Да, я. Слушаю вас, товарищи, проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – баритональным голосом проговорил он.

      Мацков был среднего роста, шатен, с открытым приятным лицом. На нем была свободная комнатная одежда, в руках он держал книгу, которую, очевидно, читал перед приходом гостей. Книгу он положил на тумбочку и, приглаживая волосы, подстриженные «ежиком», повторил:

      – Прошу садиться, прошу, товарищи. С чем пожаловали?

      – Вы фотограф «Крымгосиздата»? – снова уточнил Бендер.

      – Да, им и являюсь, сейчас в отпуске вот… – развел он руки, бросив взгляд по комнате.

      – Ну что же… Мы были у вас, говорили с вашим директором по вопросу заказа. А затем решили познакомиться непосредственно с вами.

      – Очень приятно, очень приятно, слушаю вас.

      – Мы археологи… – и Остап изложил всё то, что он уже говорил директору издательства. – Вот мы и захотели с вами поближе познакомиться.

      – И сделать большой заказ, – вставил Балаганов, не оставаясь