Остап Бендер в Крыму. Анатолий Вилинович

усмехнулась та, – Барсуков… Кира вскочила, как ошпаренная и бросилась к дверям с возгласом:

      – Барсуков?!

      – Стой! Куда ты?! – бросилась Любка за ней: – Стой, дуреха! Стой!..

      Через какое-то время Кира Богданова с удрученным видом была в кабинете Железнова. Он стоял за своим столом и сетовал:

      – Эх, Кира, Кира, провалить такое дело! Да, разве же можно поддаваться своим эмоциям при выполнении задания?!

      – Она когда сказала: «Барсуков», так я… Петр Иванович… я… я…

      – Я, я… Где же твой холодный ум? Эх, как многому нам надо еще учиться, как многому., особенно выдержке, Богданова. И что же дальше было?

      – Обегала я все вокруг… Никого… Вернулась, Любки тоже нет. Только Коростылева храпит в своей мазанке…

      – Ну, вот давай возьмем тот случай, если бы ты нагнала всех этих бандитов и что?

      – У меня браунинг… – тихо ответила девушка.

      – Браунинг! А у них маузеры, да и стреляют они без промаха, офицерская выучка у них! Шлепнули бы они тебя, и точка. Эх, дивчина, дивчина ты… Все?

      – Нет… Зашла к себе, а на дверях приколото… – подала она начальнику разглаженную коробку из-под папирос. – Финкой приколото было…

      Железнов прочел и произнес негодуя:

      – Наспех писал, мерзавец, но грамотно… Видишь, как нагло себя ведет? А почему? Потому что видит нашу слабую, еще не поставленную как следует работу в борьбе с преступным миром. И в доказательство этому – твой сегодняшний промах.

      – Петр Иванович, я… – поклала на стол, завернутую в платок финку.

      – А платок-то зачем?

      – Отпечатки пальцев, может… – опустила голову девушка.

      – Ишь ты… Вот здесь ты правильно поступила, Богданова, ничего не скажешь. Только какая тут дактилоскопия, если у нас самой захудалой фотографии и картотеки еще нет… Ладно, туда спать не возвращайся, в дежурной комнате доспишь эту ночь. Потом ордер в общежитие получишь. И опиши подробно их портреты, да и разговоры, представляющие определенный интерес…

      Кира с виноватым видом кивнула и выпита из кабинета. Железнов подошел к окну, одернул штору. За окном разгоралась заря нового дня.

      Глава IV. О ТОМ, КАК КОМПАНЬОНЫ ОКАЗАЛИСЬ НА КРАЮ СВОЕЙ ГИБЕЛИ И ОКАЗАЛИ УСЛУГУ ГПУ

      На заре компаньоны и выехали из Симферополя в Севастополь. В машине сидели как уже было заведено. Балаганов в роли запасного бортмеханика-шофера сидел рядом с Козлевичем. А на заднем сидении, с неизменной картой на коленях и путеводителем, удобно расположился великий предприниматель.

      – Как я и говорил, камрады, примерно семьдесят километров отделяют нас от Севастополя, – сказал Остап, когда они ехали по пустынным улицам города и солнце еще не поднялось над его ракушечными домами. – Впереди будет знаменитый Бахчисарай…

      – А почему это он знаменитый, командор? – спросил Балаганов.

      – А потому, Шура и Адам Казимирович, что там находится дворец хана Хаджи-Девлет-Гирея с фонтаном, который воспел Пушкин.

      – Интересно… – Козлевич бросил на Бендера уважительный взгляд.

      – Интересно, –