Остап Бендер в Крыму. Анатолий Вилинович

хотел налить себе и отметил:

      – Ну вот, вина ни капли, это же свинство, господа!..

      Барсуков, держа свой наполненный стакан, взглянул на хозяйку и приказал:

      – Бабка, дуй к татарину… – бросил пачку денег, – и парусом вино сюда, старуха, ну!..

      – Ох, господи, да неужто попили мало… – взяла деньги та и, выходя: – Прости мя… Вот аисты…

      Барсуков снова уставился на Киру, затем спросил:

      – Ты кто, девочка?

      – Никто… – улыбнулась та, отпивая вино.

      – Чем занимаешься? – сделав глоток вина, спросил Барсуков.

      – Служу в порту.

      – Это хорошо, девочка, хорошо… – взглянул он многозначительно на своего дружка. – Нужное дело, а?

      Сопов кивнул и ответил:

      – Еще как! А чья ты, красавица? – спросил он.

      Кира снова отпила вина из стакана и, смеясь, ответила: – А ничья… Барсуков придвинулся к девушке и наставительно зашептал:

      – Живи, дитя мое, живи всеми силами души… Твое счастье, что познакомилась с нами. Не бойся, никто не обезобразит любовью твою юность… Свободный не любит и не требует любви…

      – И от меня тоже? – обиженно спросила Любка.

      – Помолчи! – выпил залпом. – Отелло – это средневековый костер, инквизиция, дьявольская гримаса… Ромео и Юлия… О, я знаю, ты тайно вздыхаешь по ним… Это старый хлам… Мы ломаем сверху донизу все…

      – Кто это мы? – спросила Кира.

      Барсуков поводил хмельным взглядом по девушке и сказал:

      – Ты слушай, девочка, слушай, не перебивай. Мы сожжем все книги, разрушим музеи… Нужно, чтобы человек забыл тысячелетия. Свобода в одном: священная анархия… великий фейерверк страстей. Нет! Любви, покоя не жди, девочка… Я освобожу тебя… Я разорву на тебе цепи невинности…

      – Вадим! – вскричала Любка ревниво.

      – Я дам тебе все, что ты придумаешь, между двумя твоими объятиями… – продолжал тот, не обращая внимания на возглас своей любовницы. – Проси, сейчас проси… Быть может, завтра будет поздно.

      Любка уже более спокойно и просительно потянулась к Барсукову:

      – Вадим, ты мучаешь девушку, которая совсем не понимает, о чем ты говоришь.

      Барсуков вскочил и грохнул кулаком по столу и вскричал:

      – Любка, застрелю! Коснись только пальцем этой женщины!

      Вошла Коростылева с бутылками в руках, поставила их на стол и нагнулась к Барсукову:

      – Милок, там тебя какой-то беспризорник добивается. Барсуков вскочил:

      – Іде он?

      – Под акацией дожидается, аист.

      – Яшка, кончай гулять… – он быстро направился к выходу, остановился и сказал Кире: – Пардон, мадемуазель, дела долга призывают.

      Сопов уже встал, оправил одежду и пошел за Барсуковым.

      – Ну, вот, а говорили… – обиженно протянула Кира. Барсуков обернулся, вернулся и галантно поцеловал руку Кире:

      – До скорого свидания, девочка… Взглянул на свою любовницу и строго ей:

      – Любка, смотри мне!..

      – Да, уж смотрю… – усмехнулась она.

      – Ох, господи, пора и мне