Жнецы Страданий. Алёна Харитонова

и зим, которые вы будете в этих стенах. Только тот, кто от первого до последнего дня будет усерден, будет потом опоясан. Иные, если Хранители дадут, позднее станут креффами. Но о том пока не то что говорить, думать рано. И помните, опоясанными не все из вас станут. Слабых духом Цитадель отринет, ибо вестимо, кто не в силах защитить самого себя, тот не в силах сберечь других. А вы должны стать спасением людей от Ходящих в Ночи. Вот почему всяк, кто попустится страхом и жалостью к себе, не выживет.

      Новообращенные послушники испуганно охнули, под сводами залы пронесся ропот, а Нэд, пристукнув кулаком по столу, в воцарившейся тишине так же спокойно, как прежде, продолжал:

      – Если кто-то сейчас струсил и задумал бежать, так я никого не держу. Ворота Цитадели открыты целый день, а ночью не запирается и калитка в стене – для тех, кого заход солнца застал в пути. Так что уговаривать никого не стану. Только помните, – он обвел всех тяжелым взглядом, – едва отойдете от стен твердыни, обереги да колдовство, что защищают крепость, вам больше не заступники, и беглеца сожрет первый же Ходящий. А через несколько седмиц на обережном столбе у селения позорника появится метка, и всяк узнает, что тут родился трус, предавший своих соотчичей и род. И более ни один Осененный не станет помогать жителям места, породившего переметчика.

      Лесана кусала губы. Знали. Они все это знали. Понимали, что учебы в Цитадели не избежать, но никто не подозревал, как вразумляют здесь послушников. Ну парни ладно, а девки? Как же девки-то слабые? Нешто им, глупым, послабления малейшего не сделают? Она с ужасом огляделась и лишь сейчас заметила то, что не увидела сразу, когда только вошла в трапезную: девушек среди послушников было чуть да маленько.

      Скользя взглядом по стриженым головам, она с ужасом понимала – девиц за столами от силы четверть, да и те все в основном новенькие. Среди старших выучеников девушек и вовсе можно было счесть по пальцам. «Хранители пресветлые, как же мы тут?» – пронеслось в голове.

      Брошенный украдкой взгляд на сидящих рядом подруг по несчастью напугал еще больше, лицо каждой поражало мертвенной бледностью. Только сейчас глупые поняли – ждет их совсем другая жизнь. Новая. Страшная. А у многих еще и до обидного короткая.

      Глава меж тем продолжал:

      – Первый год каждый из вас будет стараться показать наставникам, что не зря ест хлеб. К следующей осени новичков ждут первые испытания, которые покажут, кем им выпало стать – воями, что нежить убивают, целителями или колдунами, упокаивающими мертвых. Кто не захочет постигать науку, станет отлынивать, получит на лоб метку отвергнутого, будет изгнан и лишен помощи. Лодырей Цитадели незачем беречь – как сорняки они росли, а помрут, так мир чище станет.

      И снова первогодки испуганно загудели, а Нэд, по-прежнему не замечая их ропота, спросил, кто разумеет грамоту и письмо. Из всех руки подняли только Тамир, одна девушка – синеглазая и темноволосая, да два одинаковых паренька, видимо, братья. Крефф досадливо покачал головой:

      – В этом году