Женщина, которая легла в кровать на год. Сью Таунсенд

строго придерживался презумпции неболезни. Если пациенты не жаловались, он оставлял их в покое, причисляя к здоровым.

      Руби, делая вид, что протирает от пыли перила, заглянула в приоткрытую дверь и зачастила:

      – А еще у меня ужасное давление. Когда в последний раз его мерила, врач в больнице – чернокожий такой – сказал, что никогда ничего подобного не видел, мол, мое давление ниже, чем задница у многоножки. Он даже сфотографировал показатели на свой телефон. – Руби пошире распахнула дверь и продолжила: – Простите, но мне необходимо сесть. – Она качнулась в сторону кровати. – Чудо, что я еще на этом свете. Я ведь уже умирала два или три раза.

      Ева раздраженно перебила:

      – Так сколько же раз ты умирала? Два или три? Нельзя так наплевательски относиться к собственной смерти, мама.

      – Смерть не так плоха, как ее силятся представить, – убежденно сказала Руби. – Просто летишь, летишь по длинному туннелю к золотистому свету… не так ли, доктор? – Она повернулась к Бриджесу, который готовился взять кровь на анализ из вытянутой руки Евы.

      Начав набирать кровь в шприц, доктор объяснил:

      – Туннель – это иллюзия, вызванная гипоксией головного мозга. Кислородное голодание обеспечивает вам белый свет и чувство умиротворения. – Он поднял глаза на недоумевающее лицо Руби и добавил: – Мозг не хочет умирать. Считается, что яркий свет – сигнал тревоги.

      – Значит, на самом деле, пока я была в туннеле, я вовсе не слышала, как Джеймс Блант пел «Ты красива»?

      – Остаточные воспоминания, скорее всего, – пробормотал доктор. Он перелил кровь Евы из шприца в три маленькие пробирки, наклеил на каждую ярлык и положил в сумку. Затем спросил у Евы: – На этой неделе у вас что-нибудь болело?

      – Сама я физической боли не испытываю, нет, – покачала головой Ева. – Но, пусть это звучит безумно, я словно впитываю в себя страдания и печали других людей, и это сильно выматывает.

      Бриджес слегка рассердился. Его кабинет находился неподалеку от университета, вследствие чего у него хватало придерживающихся современного оккультизма пациентов, которые верили, будто кусок лунного камня или хрусталя способен вылечить их бородавки на гениталиях, мононуклеоз и многие другие болячки.

      – С ней не происходит ничего особенного, доктор, – встряла Руби. – Это тот самый синдром. Который пустого гнезда.

      Ева отшвырнула подушку и закричала:

      – Да я считала дни до их отъезда из дома с момента их рождения! Меня словно захватили в плен двое инопланетян! Единственное, о чем я мечтала все эти годы, – улечься одной в постель и оставаться там сколько захочется!

      – Ну, это не противозаконно, – рассудил Бриджес.

      – Доктор, возможно ли, чтобы послеродовая депрессия длилась аж семнадцать лет? – спросила Ева.

      На доктора Бриджеса внезапно нахлынуло острое желание уйти.

      – Нет, миссис Бобер, такое невозможно. Я оставлю рецепт на лекарство, оно снизит уровень тревоги, и советую вам носить компрессионные чулки все время вашего… э-э… – Он оглянулся