Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна. Джо Аберкромби

он был знаком старому солдату. И вслед за тем из мрака вынырнула еще одна фигура, в длинном плаще.

      – Нет… – прохрипел Коска.

      Он помнил, какой увидел ее впервые – растрепанной девчонкой девятнадцати лет, с мечом на боку, с прямым и ясным взглядом, в котором читались гнев, вызов и легкое презрение. Теперь лицо ее стало пустым, у рта появилась страдальческая складка. Меч висел на другом боку, правая рука в перчатке лежала на рукояти безжизненно. Взгляд оставался таким же непоколебимо прямым, но сейчас в нем было больше гнева, больше вызова и намного больше презрения. Кого винить?.. Он знал и сам, что ничего, кроме презрения, не заслуживает.

      Тысячу раз он клялся ее убить, если, конечно, случится где-нибудь встретить. И брата ее убить, и Эндиша, Виктуса, Сезарию, Карпи Верного – всех вероломных ублюдков из Тысячи Мечей, которые его предали. Украли у него его место. Заставили бежать с поля битвы при Афиери в лохмотьях, оставшихся равно от одежд его и репутации.

      Тысячу раз клялся… но Коска нарушал все клятвы, которые давал в своей жизни, и сейчас при виде ее не ощутил гнева. Вместо этого в душе вспыхнули разом поистершаяся уже жалость к себе, неожиданная глупая радость и жгучий стыд. Ибо по лицу ее было видно, насколько низко он пал. В носу у него защекотало, в глазах защипало от подкативших слез. И то, что глаза красны, как раны былых времен, его в кои-то веки порадовало. Расплачешься – никто не заметит.

      – Монца… – Он попытался расправить на плечах грязный воротник, но руки так тряслись, что ничего не вышло. – Я слышал, тебя убили. Собирался отомстить, конечно…

      – Мне? Или за меня?

      Коска пожал плечами:

      – Припомнить трудно… по дороге я остановился выпить.

      – Пахнешь так, словно останавливался не однажды. – Разочарование в ее голосе кольнуло его не хуже стали. – А я слышала, что тебя в конце концов убили в Дагоске.

      Не без труда он поднял руку, отмахнулся.

      – По слухам, меня то и дело убивали. Врагам нравилось принимать желаемое за действительное. А где твой брат?

      – Умер. – Лицо ее не дрогнуло.

      – Жаль. Мальчик мне всегда нравился.

      «Лживая, бесхарактерная, подлая гнида», – подумал он про себя.

      – А ему всегда нравился ты.

      Терпеть друг друга не могли, но какая теперь разница?..

      – Если бы его сестра относилась ко мне получше, все могло бы быть по-другому.

      – Нет смысла говорить о том, что могло бы быть. Нам обоим… есть в чем раскаяться.

      Долгое мгновение они смотрели друг на друга молча. Она – сверху, он – снизу, стоя на коленях. Не так ему представлялась некогда эта встреча.

      – Раскаяние… Издержки профессии, как говаривал Сазин.

      – Возможно, нам стоит позабыть о прошлом.

      – Я и вчерашнего-то дня не помню, – соврал Коска. Прошлое давило на него, как доспехи великана.

      – Жить будущим в таком случае. У меня есть работа для тебя. Надеюсь, не откажешься?

      – Что за работа?

      – Сражаться.

      Коска поморщился.

      – До сих пор