Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна. Джо Аберкромби

промолвил Балагур. Цокнул языком и послал коня вперед.

      По мере того, как они приближались к этому проклятому месту, на душе у Трясучки делалось все тревожней. Все тяжелей и тоскливей. Он хмуро поглядывал на Меркатто, которая скакала во главе, укрывшись под капюшоном. Черная фигура на фоне черных полей. Громыхали по дороге колеса фургона. Стучали копытами и фыркали лошади. Каркали вороны. Люди же помалкивали.

      Всю дорогу сюда они проделали в зловещем молчании. Правда, и намерения у них были зловещие. Убийство. И ничего другого. Трясучка гадал, что сказал бы по этому поводу его отец, державшийся старых путей, как держатся своего корабля морские волки, и всегда стремившийся поступать правильно. В таковые мерки, сколь ни крути, не вмещалось убийство за деньги человека, которого ты и в глаза не видал.

      Дэй с недоеденным яблоком в руке, ехавшая с Морвиром на облучке фургона, вдруг громко расхохоталась. Давненько Трясучка не слышал смеха, и его повлекло на этот звук, как мотылька на огонь.

      – Что смешного? – спросил он, готовясь уже расплыться в улыбке.

      Дэй, раскачиваясь вместе с фургоном, повернулась к нему:

      – Да вот, подумала, не обделался ли ты, когда шлепнулся со стула, как черепаха кверху лапками.

      – А я предположил, что наверняка обделался, – сказал Морвир, – только вряд ли мы учуяли бы разницу.

      Улыбка Трясучки умерла, не родившись. Он вспомнил, как сидел у них в саду, бросая через стол угрюмые взгляды, стараясь выглядеть опасным. Как ощутил судороги, потом головокружение. Попытался поднять руку, обнаружил, что не может. Попытался сказать об этом, и тоже не смог. А потом мир опрокинулся. И больше он ничего не помнил.

      – Что вы сделали со мной? – Он понизил голос. – Заколдовали?

      Дэй, снова зайдясь хохотом, брызнула во все стороны кусочками яблока.

      – Ой, ну ты и скажешь.

      – А я еще говорил, что от такого спутника веселья мало, – закудахтал Морвир. – Заколдовали. Чтоб мне провалиться. Прямо сказка какая-то.

      – Из дурацких толстых книжек! Про волшебников, чертей и прочую нечисть! – выдавила Дэй сквозь смех. – Для детей!

      – Ладно, – сказал Трясучка. – Кажись, я понял. Плаваю медленно, как чертова форель в патоке. Не колдовство это. А что?

      Дэй ухмыльнулась.

      – Наука.

      Трясучка насторожился.

      – А это что? Другой вид магии?

      – Нет… вот уж абсолютно ничего общего, – насмешливо разулыбался Морвир. – Наука – это система рационального мышления, придуманная для того, чтобы исследовать мир и познавать законы, по которым он устроен. Ученые, пользуясь этими законами, достигают определенных результатов, каковые вполне могут показаться магией дикарю.

      Смысл длинных стирийских слов остался для Трясучки загадкой. Морвир, считая себя умным человеком, изъяснялся совершенно по-дурацки, нарочно, казалось, делая простое сложным.

      – А магия, напротив, – система лжи и абсурда, придуманная для идиотов, – закончил он.

      – Ваша правда, – сказал Трясучка. – Видать, я