Ева Люция. Даниил Андреевич Данильсон

всем, что есть.

      Ун Чен Чой идеальная кандидатура на эту роль, за исключением того факта, что пока он сражается против меня. А это значит, что мне просто нужно переманить старика на свою сторону. Хотя учитывая упорство генерала – адаптироваться придётся мне.

      Старику нужна причина, реальный шанс на победу – оправдание для того, чтобы заткнуть совесть и задушить честь. Иначе его лояльность не заслужить. Да что там, не сломив сопротивление штаба, из этой комнаты я выйду не главнокомандующим, а талисманом, который таскают с собой на удачу. Я буду выскакивать, как чёртик из табакерки для того, чтобы потешить толпу, пока Карма не доберётся до нас и не сотворит то, что считает необходимым для развития нашего потенциала.

      Небольшой дрон парил в воздухе за спинами офицеров, и сквозь объектив его камеры я чувствовала взгляды тысяч глаз. Я остаюсь главнокомандующим, пока они смотрят, пока верят, пока надеются. Хотя неприязнь ко мне от старших офицеров можно было пощупать, меня это не волновало. Штаб не посмеет открыто отказаться выполнять прямой простой приказ на глазах у своего народа. Разве только если кто-то захочет совершить политическое самоубийство.

      – Так чем вы недовольны? Мы сражались бок о бок, как в древние времена, объединив усилия против общего врага. Мы победили. Страшной ценой… Вы вините меня в смерти своих боевых товарищей. И я признаю. Я – виновна. Но это не я создала Карму, и не я одна сидела и смотрела, как она разрастается будто раковая опухоль на теле человечества. Мы все виновны.

      Офицеры молчали, давая мне возможность выговориться. Их спокойствие мешало сосредоточиться, их безразличие выводило меня из себя. Но эти слова не для ушей зрелых мужей, кому война стала обычной работой. Я говорила для тех, кто пришел на мой зов. И многие из них теперь лежат на земле, накрытые флагами своих стран, недвижимые, неживые, убитые потому, что хотели свободы для себя и других. От осознания этого становилось тошно. Я с силой сжала кулаки, пока ногти не врезались в кожу ладоней, пока боль не заменила вину, пока злость не заполнила всё моё сознание, и только после этого продолжила, – Спросите меня, что я предлагаю теперь? И я отвечу – тяжелый труд, боль, кровь и смерть. Спросите меня, куда я поведу вас? И я отвечу – я веду вас в Ад. Потому что именно там мы найдем и убьём эту самозваную Богиню Справедливости. И ради этого я стану самим Дьяволом.

      Объектив дрона немигающим взглядом смотрел на меня, я не отводила глаз, пока лампочка трансляции не погасла. Злость разом отпустила, оставив после себя лишь усталость, которую сменило чувство вины. Я прогнала его, встряхнув головой. Ещё не время.

      Тишину нарушили редкие громкие хлопки. Генерал Чой аплодировал мне, не снимая кожаных перчаток. Старик наклонился вперед и, облокотившись на стол, посмотрел на меня. Не дожидаясь моего разрешения, он заговорил, – Прекрасная речь, госпожа главнокомандующая. Сойдёт для детского утренника. – генерал выделял слова, саркастично склонив голову, обращаясь ко мне. Следующие