Чизкейки и творожники в мультиварке. Отсутствует

ты! – восторженно выдохнули ребята, а потом Толстик спросил: – Пап, а мяч улетел туда, куда ворон костей не заносит?

      – Да слушайте же вы! – продолжал Папа, который всегда раздражался, когда его перебивали. – Боннер подумал, что провел низкий удар с лета, что считается идеальным отбивом, но Шоу обманул его и закрутил мяч с короткого края. Так что когда Боннер по нему ударил, мяч пошел все выше и выше, пока не стало казаться, что он вот-вот исчезнет в небе.

      – Ух ты!

      – Сначала все подумали, что мяч улетит далеко за пределы поля. Но скоро стало ясно, что вся сила великана ушла на то, чтобы послать его вверх, поэтому была вероятность, что мячик упадет внутри канатов. Бьющий успел сделать три пробежки, а мяч все еще летел. Потом все увидели, как один из английских игроков встал на краю поля у самых канатов, его белая фигура четко читалась на темном фоне зрителей. Он стоял и следил за полетом мяча, при этом дважды подняв руки кверху. На третий раз, когда он поднял руки, мяч был у него, а Боннер получил штрафное очко.

      – А почему он два раза руки поднимал?

      – Не знаю. Поднимал, и все.

      – Пап, а кто был этот полевой игрок?

      – В поле играл Фред Грейс, младший брат ВиДжи. Его не стало всего через несколько месяцев. Но в его жизни была минута славы, когда двадцать тысяч человек смотрели на него, затаив дыхание. Бедный Фред! Как же рано он умер!

      – Пап, а ты когда-нибудь брал такую же хитрую подачу?

      – Нет, сынок. Я был довольно средним игроком.

      – А ты хоть когда-нибудь обманные подачи брал?

      – Ну, я бы не сказал. Понимаешь, хорошее взятие – это зачастую просто счастливая случайность, и одно такое взятие я помню как сейчас.

      – Пап, расскажи, а?

      – Ну вот, стоял я на полосе подач. Это почти что рядом с калиткой. Бросал Вудкок, который тогда считался лучшим подающим Англии. Матч только начался, и кожаный мяч был еще красный и не обтрепанный. Вдруг я увидел что-то наподобие алой вспышки, и в ту же секунду мяч оказался у меня в руке. Я даже шевельнуть ей не успел, а мяч уже был в перчатке.

      – Ух ты!

      – Видел я еще оно похожее взятие. Тогда повезло Ульетту, техничному игроку из Йоркшира, большому такому, высокому парню. Он подавал, а бьющий – это был австралиец на отборочном матче – отбил изо всех сил. Ульетт никак не мог видеть мяч, но он просто выставил руку и поймал его.

      – А если бы мяч попал ему в грудь или в живот?

      – Ну, тогда бы ему было больно.

      – А он бы заплакал? – тут же спросил Толстик.

      – Нет, малыш. Игры служат как раз для того, чтобы научиться смело и мужественно держать удар. Вот, предположим…

      На лестнице послышались шаги.

      – Боже мой, ребята, это мама. Быстренько закрыли глазки… Все хорошо, дорогая. Я сделал им строгое внушение, и, по-моему, они почти заснули.

      – И о чем же вы говорили? – поинтересовалась леди Солнышко.

      – О крикете! – крикнул Толстик.

      – Ничего особенного, – начал оправдываться Папа. – Вполне естественно, что двое мальчишек…

      – Трое, –