Чизкейки и творожники в мультиварке. Отсутствует

землю. – Мне кажется, поэтому-то они ее так любят. Итак, воины, мы вступаем на тропу войны. Еще один клич, и мы выступаем. Вот так! Все за мной след в след. И ни звука! Если кто-то отстанет, пусть крикнет совой, а остальные ответят писком степной ящерицы.

      – А каким писком?

      – Да любой сойдет. И не шаркать. Когда индейцы на тропе войны, они ступают быстро и бесшумно. Если увидите, что кто-то прячется в кустах, сразу же убейте его, но не останавливайтесь, чтобы снять с него скальп.

      – Ну, право же, дорогой, это уже чересчур! – вновь послышалось из угла.

      – Великая Повелительница хочет, чтобы вы все-таки скальпировали его. Ну! Все готовы? Тогда вперед!

      Цепочка тронулась, Папа с ружьем в авангарде, затем Парнишка и Толстик, вооруженные топориками и игрушечными пистолетами, сосредоточенные и воинственно напряженные, словно настоящие краснокожие. Двое замыкающих шли не так аккуратно, но были также всецело поглощены игрой. Этот странный боевой строй обошел вокруг мебели, выбрался на лужайку, обогнул густые заросли магнолии, прошествовал по двору и оказался у деревьев на самом его краю. Там Папа остановился, поднял руку вверх и обернулся. Его суровое лицо заставило детишек замереть.

      – Все здесь? – спросил он.

      – Все, все.

      – Тихо, воины! Ни звука. Там, в кустах, – вражеский лазутчик. Вы двое со мной. Ты, Красный Бизон, и ты, Черный Медведь, подползите и прикончите его. Только без шума. Быстро и сразу. Когда все сделаете, дайте нам клич лесного голубя, и мы к вам присоединимся.

      Двое воинов поползли к кустам, как заправские разведчики. Папа оперся на ружье и подмигнул леди Солнышку, которая встревоженно следила за происходившим, словно курица-наседка, присматривающая за разбежавшимися цыплятами. Двое юных индейцев хлопали друг друга и хихикали. Вскоре впереди раздалось воркование лесного голубя. Папа и племя двинулись к кустам, где их ждал передовой отряд. Великий Вождь, мы не нашли никакого лазутчика, – доложил Парнишка.

      – И некого было приканчивать, – добавил Толстик.

      Вождь нисколько не удивился, потому что выдумал лазутчика. Но признаваться в этом было никак нельзя.

      – Вы нашли его след? – строго спросил он.

      – Нет, Вождь.

      – Дайте-ка я посмотрю.

      Папа обследовал кусты с исключительной тщательностью.

      – Прежде чем пали снега, здесь прошел человек, одетый в серое, с рыжими волосами и косой на левый глаз. По следам видно, что его брат держит бакалейную лавку, а его жена тайком курит.

      – Ой, пап, а как ты все это узнал?

      – Это легко, сынок, когда есть опыт. Слушайте, мы же индейцы на тропе войны, и помните об этом, если дорожите своим скальпом! Ага, вот и след Шалтай-Болтая!

      На этом месте дядя Пэт оставил клочки бумаги, и Папа это прекрасно знал. Ребята бросились собирать их по кустам, словно свора разгоряченных гончих. Вскоре был объявлен привал.

      – Великий Вождь, а почему подлый бледнолицый везде оставляет за собой бумажки?

      Папа сделал над собой усилие и произвел мыслительную работу.

      – Он рвет написанные