Ошибки аиста. Надежда Маркова

больницу. Дежурный врач, сонный и неприветливый, еще раз «почистил» Наташу и оставил в коридоре, так как мест в палатах не было. Кровь продолжала хлестать, стало совсем плохо, даже зрение помутнело. Видя проходящий мимо белый халат, Натка жалобно взывала:

      – Сестричка!

      – Сейчас, сейчас.

      – Доктор!

      – Больная, секундочку, сейчас начнется обход.

      Так прошло три часа.

      Обхода в этот день так и не было. Когда группа в белоснежных халатах собралась приступить к исполнению служебного долга, она наткнулась в коридоре на Наташкину кровать, из-под которой вытекала лужица крови. Все переглянулись. Был вызван главврач отделения и еще некоторые светила больницы. Хором постановили, что еще что-то у женщины не вычистили. Полумертвую, ее переложили на каталку и повезли в операционную. Сам заведующий отделением сделал ей третий аборт за сутки. Без наркоза. Без местной анестезии. Некогда – спасать надо. Лязг железа заглушал стоны и плач женщины, которая была полностью обессилена.

      Наташе нашли(!) место в палате на двенадцать коек. Остальные женщины сочувственно и опасливо отодвигались от новенькой, которая бледностью, синяками и окровавленной одеждой больше смахивала на узника гестапо.

      Кровотечение не останавливалось. Состояние Наташи было критическим. Все врачи переполошились, бросились консультироваться со светилами города.

      Начали вливать кровь – вены опали, лить некуда; начали делать венесекции по телу. Вена падала. Резали в другом месте. Внутрь, на открытые раны, лили эфир, отчего даже обессиленная Наташа извивалась, как уж на сковородке.

      – Господи, я не могу больше, – взмолилась женщина и в этот момент почувствовала толчок и облегчение. Она вдруг осознала себя морем света, парящим под пятиметровым потолком палаты. Боли не было. Блаженство невиданной силы, нежности и благости заполнило ее всю. Она смотрела на врачей, склонившихся над ее телом внизу. Там царила паника. Люди бегали с кислородными подушками, шприцами.

      А здесь был отдых, удовольствие, умиротворение и пульсирующий, яркий свет, в котором она растворилась.

      Но в какой-то миг всю эту огромную светящуюся пульсирующую душу будто всосало в ее истерзанное, окровавленное тело.

      От боли, с новой силой обрушившейся на нее после непродолжительного отдыха, она закричала.

      – Жива!!! – захлопали в ладоши женщины, ставшие невольными свидетельницами этого ужаса.

      Наташино сердце отключилось. Клиническая смерть. Три минуты ее душа летала на свободе. Вовремя найденная подключичная вена и силовой массаж сердца воскресили ее.

      Наташу увезли в реанимацию. Вся больница еще долго переваривала шоковую ситуацию.

      В обед Кирилл привез в больницу маму Наташи. Был тихий час, толстая санитарка мыла полы.

      – Вам кого? – уперев одну руку в бок, а другую положив на швабру, властно спросила она.

      – Мы к Наталье Марченко, – вежливо сказал Кирилл.

      – Марченко, Марченко… умерла ваша Марченко, – то ли с досадой, то ли с сочувствием рявкнула санитарка и продолжила