Ошибки аиста. Надежда Маркова

его сзади, сказала:

      – Это врачи.

      Если бы я заранее предусмотрительно не взяла парня за плечо, он бы кинулся на них с кулаками. Злость, ненависть и бессилие клокотали в его горле:

      – Это ваша ответственность. Вы не врачи, вы – садисты! Вам отвечать за это!

      Отец и мать встали за ребенком, поддерживая его и друг друга, и каждый из них сказал врачам:

      – Это и ваша ответственность.

      И врачи склонились перед ними в поклоне, признавая свою вину.

      Только тогда ребенок успокоился и задышал ровнее. Марина тоже пришла в себя и просияла. Она сама попросилась в расстановку и горячо обняла своего неродившегося брата:

      – Я вижу, как тебе было больно и страшно, и я несла это вместе с тобой, чтобы облегчить твои страдания.

      – Этот страх и эта боль принадлежат мне. Я буду нести это сам. Уважай мою силу.

      Все началось со свадьбы

      …Свадьба. Женщина танцевала в свете хрустальных люстр. Руки лебедями вздымались вверх, платье цвета плавленого серебра то разлеталось волнистыми фалдами, то облегало ее красивые ноги. Кирилл, даже не поприветствовав жениха с невестой, шагнул к этой женщине.

      Кирилл – двухметровый увалень с раскосыми глазами цвета топазов или топленого меда. Высокие скулы, чувственный рот. Этакая смесь русского медведя и наследника татаро-монгольского ига. У него даже фамилия восточная – Нат Вин Чан. Только со временем он стал ее писать слитно – на русский манер.

      Он уже три месяца в разводе. Его бывшая жена Эллочка – женщина-веточка, женщина-льдинка. Холодно с ней, и поломать боишься. И матка у нее «детская». Такой диагноз вынесли врачи, а значит, иметь детей с ней проблематично.

      – Ну и что, – резонно говорила теща Клара Феоктистовна, перекатывая папироску из одного угла рта в другой, – многие живут без детей – и ничего!

      Зять дипломатично молчал. Но, в сто первый раз получив отказ жены от выполнения супружеского долга, плюнул, собрал вещи и ушел.

      Сейчас перед ним в ореоле золотистых кудрей танцевала сама Жизнь. Он обнял ее за талию, уверенно повел в танце и уже не хотел отпускать ни за что.

      Наташа, так звали его симпатию, на все его немые и явные вопросы ответила быстро и откровенно. В разводе четыре года, дочке пять лет, на свадьбу пришла с ухажером.

      Со свадьбы Наташа ушла с Кириллом. Последним доводом в его пользу было то, что на выходе он, став на колено, помог надеть ей сапожки вместо лаковых туфелек, осторожно застегнул на них змейки. Подал ей шубку, проверил, чтобы все застежки были в порядке – все-таки ноябрь на улице, и метет снежок. И жарко прошептал ей на ушко: «Я хочу проводить тебя домой».

      Кирилл сразу обаял ее своим напором, нежностью и вниманием. Она согласилась.

      И на следующий день он уже был знаком с ее мамой и дочкой. А еще через неделю они уже жили вместе. Это было так, словно смешались два сорта выдержанных, выстоянных вин, и эта смесь бурлила, горячила, возбуждала, давая упоительное наслаждение счастьем близости.

      Они все делали вместе: бродили,