Суровая нежность. Моника Маккарти

услышал ее безмолвную мольбу.

      – Я должен поблагодарить тебя. За то, что ты сделала. Ты спасла ему жизнь и, – он указал на свою перевязь, – мою руку тоже.

      – Ты не должен пользоваться ею…

      – Знаю. Ты уже говорила, а я услышал. – Один уголок его рта скривился. – Вот уж не знал, что ты можешь быть такой властной.

      Она вздернула подбородок, не обращая внимания на горячую краску, прихлынувшую к щекам.

      – Только когда предвижу, что у пациента достанет глупости и ослиного упрямства махать руками, не дожидаясь, когда кости полностью срастутся.

      Губы его дернулись.

      – Иногда жизнь не оставляет выбора.

      Глаза их на секунду встретились, но он быстро отвел взгляд. Этот краткий миг так ярко напомнил ей, как все было между ними, что сердце сжалось от тоски. Больше так не будет никогда.

      Ему невыносимо даже смотреть на нее.

      Если брак с Уильямом был непростительной ошибкой, то какие шансы у нее сейчас, когда он умер? В отличие от брака смерть – это связь, которую никогда не разорвать. В сознании Магнуса они с Уильямом связаны навеки, и его преданность другу никогда не даст ему забыть об этом.

      Как не забудет он о том, что она была недостаточно предана ему тогда, три года назад, и недостаточно предана теперь его погибшему другу.

      Он откашлялся.

      – Ты уезжаешь?

      Она замерла.

      – Завтра.

      «Скажи что-нибудь. Не молчи».

      Он отрывисто кивнул.

      – Доброго пути.

      И это все? В груди болезненно защемило. Но было совершенно ясно, что он не желает иметь с ней ничего общего.

      – Магнус, я…

      Он остановил ее твердым взглядом.

      – До свидания, Хелен.

      Хелен резко вдохнула от обжигающей боли. Словно нож, его слова разрезали последнюю ниточку надежды. Он вырвал ее из своего сердца. Единственный человек, с которым она всегда чувствовала себя одним целым, больше не желает знать ее.

      – Отойди от нее.

      Хелен ахнула при звуке голоса брата. Страх невольно затопил ее. Кеннет не делал тайны из того, кого винит в смерти Уильяма, и бесполезно было даже пытаться переубедить его.

      Хелен схватила брата, сдерживая его. Сознавая, что они в коридоре, где их могут услышать, сказала, понизив голос:

      – Я просто прощалась, брат. Не из-за чего устраивать сцену.

      Хелен увидела, как опасно покраснело от гнева лицо брата, и поняла, что его не так легко будет успокоить. Кеннету нужны ответы, которых он до сих пор не получил.

      – Ты волочишься за моей сестрой, даже не дождавшись, когда Гордон остынет в своей могиле. Ах, ну да, – саркастически добавил он, – могилы-то нет, остывать нечему. Ты позаботился и об этом.

      Хотя Магнус внешне не показал, что эти слова как-то подействовали на него, Хелен почувствовала, как он напрягся.

      – На что это ты намекаешь, Сазерленд?

      – Я ни на что не намекаю. Ты не делал тайны из своих чувств к моей сестре.

      Щеки Хелен вспыхнули от унижения.

      – Ты ошибаешься, Кеннет. Магнус не испытывает ко мне ровным счетом ничего.

      – Мне