Зеленые холмы Африки. Проблеск истины. Эрнест Хемингуэй

на восход луны и слушали вой гиен. После нескольких стаканчиков спиртного нам стало казаться, что здесь не так уж плохо.

      – Друпи клянется, что это хорошее место, – сказал Старик. – Он хотел повести нас дальше, но уверяет, что и здесь не плохо.

      – Мне Друпи нравится, – сказала Мама. – И я ему полностью доверяю.

      Друпи подошел к костру, а с ним двое туземцев с копьями.

      – Так что там слышно? – спросил я.

      Туземцы заговорили между собой, а потом Старик сказал:

      – Один из этих охотников-любителей клянется, что только сегодня его преследовал огромный носорог. Впрочем, в такой ситуации любой носорог покажется огромным.

      – Спросите, какой длины был рог?

      Туземец вытянул руку, показывая, что не меньше. Друпи усмехнулся.

      – Ладно, идите себе, – сказал Старик.

      – А где это произошло?

      – Скажут: да вон там, – неодобрительно отозвался Старик. – Сами понимаете. Ответ один: вон там. В том месте, где всегда случаются подобные вещи.

      – Вот и славно. Мы как раз туда и собираемся.

      – Друпи не впал в уныние, – заметил Старик. – Это хороший знак. Он держится уверенно. Ведь это его предложение.

      – Да, но карабкаться по горам придется нам с вами.

      – Попробуйте поднять ему настроение, – посоветовал Старик моей жене. – Он даже меня вгоняет в депрессию.

      – Может, вспомним, какой он отличный стрелок?

      – Нет, еще рано. И я вовсе не унываю. Просто бывал в таких местах раньше. В конце концов все это только на пользу. А вы, дружище, вели бы себя скромнее.

      На следующий день я понял, насколько заблуждался, ругая это место.

      Мы позавтракали засветло и уже до рассвета гуськом поднимались на холм за деревушкой. Впереди шел проводник из местных с копьем в руке, затем Друпи с моим автоматом и флягой, за ним я со «спрингфилдом», Старик с «манлихером», Мама, довольная, что может ничего не нести, М’Кола с двустволкой Старика и еще одной флягой. Замыкали шествие два местных жителя, которые несли копья, брезентовые мешки с водой и ящик с провизией. Мы собирались переждать полуденную жару где-нибудь в тени и не возвращаться в лагерь до темноты. Прохладным утром идти в гору было намного приятнее, чем карабкаться на нее на закате, как было вчера, когда камни и земля отдают накопившийся за день жар. Мы шли тропой, по которой регулярно гоняли скот, но сейчас сухую пыль под ногами увлажнила утренняя роса. Вокруг было много следов гиен, а когда тропа вывела нас на серый гребень горы, откуда открывался вид на глубокое ущелье, и потом повела нас по его краю, мы заметили в пыли за скалами свежий след носорога.

      – Он только что прошел, – сказал Старик. – Должно быть, они ходят здесь ночью.

      Внизу, на дне каньона, мы видели вершины высоких деревьев, а в просвете между ними сверкала вода. Противоположный крутой склон был изрезан оврагами, которые мы видели накануне. Друпи о чем-то перешептывался с проводником – тем, за которым