Тени Черного леса. Алексей Щербаков

нетерпеливый жест. Но противоречить не стала.

      – Эти… Они работали в Черном лесу. Это секретный объект. Там вот, – фрау показала на восток. – Его строили пленные. А эти – эсэсы. Инженеры-строители. Они занимали там какие-то большие должности…

      Вот вам и сверхсекретность! Простая стервозная тетка знает больше, чем бургомистр. А чем черт не шутит – может, она знает, и что там такое строили? Так и спросил. Фрау Эрна сделала еще более нетерпеливое движение. Да что с ней такое? Понос разобрал?

      – Там возводили какие-то подземные сооружения. Но, герр лейтенант, я могу сообщить вам нечто гораздо более интересное. Я знаю, где скрываются люди, которые натворили безобразий вчера и ночью. Или, по крайней мере, скрывались.

      Мельников аж поперхнулся чаем.

      – И где?

      Стукачка показала на юго-восток.

      – Там есть домик лесничего. Последние несколько лет он пустует. Сегодня с утра на рынок приезжали фермеры.

      Я слышала, дети говорили, что в этом домике кто-то живет.

      – А где эти дети?

      – Они, наверное, уже уехали. Но родителям они вряд ли скажут. Я слушала, как они об этом договаривались. Но если и скажут – крестьяне будут держать язык за зубами. Они и прежним властям никогда ничего не говорили. И вам не будут. Такой уж они народ…

      Это точно. Как и белорусские. Лучше помалкивать – целее будешь. Честно говоря, партизанам сочувствовали далеко не все. Хотя бы потому, что где партизаны – там каратели, которые расправляются, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Но крестьяне все равно молчали. Так, наверное, и здесь. Вот горожане – они из другого теста.

      – Благодарю вас, фрау Эрна.

      – Я только исполнила свой долг. Я всегда на стороне порядка и против тех, кто его нарушает.

      С этими словами фрау Эрна гордо удалилась.

      Вот ведь кремень тетка! И ведь ей и в самом деле ничего не надо. Ни денег, ни славы. Как говорят, она и у нацистов никогда ничего не просила. Чудо германской природы.

      Но размышлять об особенностях немецкого национального характера времени не оставалось. Мельников кинулся к майору. Тот выслушал хмуро.

      – Слушай, что-то много у нас войны пошло. Начальство, говорят, скоро будет. Пусть оно и решает. Но я доложу в Линк.

      Майор позвонил, у него вытянулось лицо и он даже встал по стойке «смирно».

      – Есть! – гаркнул он уставным голосом. – Ну и дела! Там на меня аж наорали. Говорят, примите срочно все меры. Желательно взять живыми, но если не удастся – уничтожить. Уйти они не должны! – Майор задумался и наконец распорядился: – Вот что. Бери десять человек из тех, кто вчера с тобой был, и дуй со всех ног к этой чертовой избушке лесника. Займите вокруг огневые точки. Ничего не предпринимайте. Я с остальными подойду вслед за тобой. Тогда посмотрим, что делать.

      – Так точно! Разрешите выполнять?

      – Валяй.

      Через пять минут десять бойцов выстроились перед особняком.

      – Товарищ старший сержант, возьмите меня! – подбежал Егоров.

      – Отставить. Там могут и стрелять.

      – Но…

      – Кругом