Как закалялась сталь. Николай Островский

три проточных озера. Внизу, у спуска к озеру, слышен плеск. Тоня поднимает голову и, раздвинув рукою ветви, смотрит вниз: от берега на середину озера сильными бросками плывет загорелое изгибающееся тело. Тоня видит смуглую спину и черную голову купающегося. Он фыркает, как морж, разрезая воду короткими саженками, переворачивается, кувыркается, ныряет и наконец, устав, ложится на спину, зажмурив глаза от яркого солнца, замирает, распластав руки и чуть изогнувшись. Тоня опустила ветку.

      «Ведь это неприлично», – насмешливо подумала она и принялась за чтение.

      Увлеченная книгой, данной ей Лещинским, Тоня не заметила, как кто-то перелез через гранитный выступ, отделявший площадку от бора, и, только когда на книгу из-под ноги перелезавшего упал камешек, вздрогнув от неожиданности, подняла голову и увидела стоявшего на площадке Павку Корчагина. Он стоял, удивленный неожиданной встречей, и, тоже смущенный, собирался уйти.

      «Это он сейчас купался», – догадалась Тоня, взглянув на Павкины мокрые волосы.

      – Что, испугал вас? Не знал, что вы здесь, так что невзначай сюда. – И, проговорив это, Павка взялся рукой за выступ. Он тоже узнал Тоню.

      – Вы мне не мешаете. Если хотите, можем даже поговорить о чем-нибудь.

      Павка с удивлением глядел на Тоню:

      – О чем же мы с вами говорить будем?

      Тоня улыбнулась:

      – Ну, чего же вы стоите? Можете сесть, вот здесь. – И она указала на камень. – Скажите, как вас зовут?

      – Я Павка Корчагин.

      – А меня зовут Тоня. Вот мы и познакомились.

      Павка смущенно мял кепку.

      – Так вас зовут Павкой? – прервала молчание Тоня. – А почему Павка? Это некрасиво звучит, лучше Павел. Я вас так и буду называть. А вы часто сюда ходите… – она хотела сказать «купаться», но, не желая открыть, что видела его купающимся, добавила: – Гулять?

      – Нет, не часто, как случается свободное время, – ответил Павел.

      – А вы где-нибудь работаете? – допытывалась Тоня.

      – Кочегаром на электростанции.

      – Скажите, где вы научились так мастерски драться? – задала вдруг неожиданный вопрос Тоня.

      – А вам-то что до моей драки? – недовольно буркнул Павел.

      – Вы не сердитесь, Корчагин, – проговорила она, чувствуя, что Павка недоволен ее вопросом. – Меня это очень интересует. Вот это был удар! Нельзя бить так немилосердно. – И она расхохоталась.

      – А вам что, жалко? – спросил Павел.

      – Ну, нет, вовсе не жалко, наоборот, Сухарько получил по заслугам. А мне эта сценка доставила много удовольствия. Говорят, что вы часто деретесь.

      – Кто говорит? – насторожился Павел.

      – Ну, вот Виктор Лещинский говорит, что вы профессиональный забияка.

      Павел потемнел:

      – Виктор – сволочь, белоручка. Пусть скажет спасибо, что ему тогда не попало. Я слыхал, как он обо мне говорил, только не хотелось рук марать…

      – Зачем вы так ругаетесь, Павел? Это нехорошо, – перебила его Тоня.

      Павел нахохлился.

      «Какого