Дальнейшие похождения Остапа Бендера. Анатолий Вилинович

которых я даже и мечтать не смел.

      – Дальше, Шура, дальше, – с нескрываемым любопытством смотрел Остап на своего бывшего бортмеханика «Антилопы».

      – Давай шагай, шагай, – повел меня милиционер, – в участке разберемся. – А я ему плаксиво-жалобно: – Дяденька, да я же не хотел…

      – Иди, иди, нашел себе дяденьку, – засмеялся легавый, держа меня за локоть. – Уж больно лицо мне твое знакомо, видать уже не раз к нам приводился, а?

      И тут, поверите, Остап Ибрагимович, как только он это сказал, в конце площади разнеслись милицейские свистки, послышалась стрельба. А пробегающий мимо нас милиционер крикнул:

      – Прохоров, за мной! Бандитов ловим, не слышишь?

      – Так я ж, вот с ним! – мой милиционер ему вдогонку.

      – Брось его, направь в участок! – распорядился тот.

      – Ступай, – указал мне Прохоров куда идти, будто я сам не знал, – хохотнул Балаганов, – а сам помчался за тем в сторону свистков и стрельбы. Потом остановился и крикнул еще:

      – Не смей убегать! Издалека достану! – пригрозил он мне, отбегая.

      Но я все же пошел по направлению к участку. Иду, а в карманах штанов пачки денег по ляжкам хлопают. И тут произошло то, чего не милиционер, ни даже я сам не ожидал. Мимо проезжал экипаж с поднятым козырьком над задним сиденьем, всевышняя сила вдохнула в меня решительность и прыткость. Я вскочил на его подножку и повалился на сидение рядом… со священником!

      – Ну и ну, Шура, ничего не скажешь… – покачал головой Бендер. – Дальше?

      – Плюхнулся я, значит, на сидение рядом со священником. Кучер заорал:

      – Куда?! Вон! – кнутом замахнулся на меня, но побоялся священника задеть.

      – Батюшка, спаси меня, я никого не убивал. Вот только машинально, понимаете? – сказал я ему.

      Священник с окладистой бородой, с крестом на лиловой рясе трижды перекрестил меня и ответил:

      – Бог тебя спасет, раб божий, молись.

      – Ах, святой отец, но я не знаю ни одной молитвы, – смутился я.

      – Крещеный? Вот так и крестись, – показал мне священник.

      – Я неловко повторил, как надо креститься, а кучер обернулся и спросил:

      – Так что, отец Никодим, высаживаем беглеца, а?

      От этих слов я сжался весь и забился в угол сидения, боясь оказаться снова на улице, где, возможно, за мной уже гонится Прохоров, если не бегом, то на извозчичьей пролетке.

      – Поезжай, поезжай, Василий, да как можно резвее, – приказал отец Никодим.

      – И фаэтон помчался еще быстрее под цокот копыт, так как кучер захлестал двух лошадей, но не кнутом, а вожжами по их крупам.

      – Ну, друг мой Шура, ничего не скажешь, повезло, – сдвинул под собой стул Бендер. – И милиционер не догонял?

      – Ой, комедия, Остап Ибрагимович, – засмеялся Балаганов. – Как мне потом рассказал мой дружок, который видел, как легавый оглянулся как раз в тот момент, когда я вспрыгнул в экипаж. Он бросился за ним. Сунул в рот свисток и, чуть не лопнув, задул в него, но свистка не получилось. Отверстие