Петербург 2018. Дети закрытого города. Мария Чурсина

работы, проверенные контрольные и сценарии классных часов. В таблицах вымученным учительским языком было написано, что Валера неопрятно одевается, а Марк не делает задания по литературе.

      – Родительское собрание. – На очередном совещании Лилия постучала указкой по столу. – Не забудьте, что те, у кого пятые классы, кроме всего прочего, должны еще посетить их родительские собрания.

      – Что мне им говорить? – спросила Вета, остановив завуча в коридоре.

      Та толкнула очки поглубже на переносицу.

      – Что? Познакомьтесь. У вас были еще уроки с вашим классом после того случая?

      – Нет, будет только в пятницу. – Искусанные губы болели и кровили, почти не переставая.

      – Вот и хорошо. Поговорите с родителями. Самая крайняя мера… можно договориться, чтобы кто-то их них сидел на ваших уроках.

      Чем ближе было собрание, тем больше терялась Вета. Вечером она сидела в подсобке, как обычно выводя очередной тематический план, когда о косяк поскреблись. Роза давно ушла, а Вета не сразу услышала осторожный стук.

      Она обернулась: в дверном проеме стояла уставшая женщина в теплом не по погоде пальто и платке, повисшем на плечах.

      – Мне бы Елизавету Николаевну, – попросила она. – Я мама Ронии.

      До собрания оставалось больше часа, и Вета машинально перевела взгляд на брошенный у шкафа пакет. Дети еще были на уроках, а после – Вета как будто знала – усядутся на низенькую ограду клумб и будут ждать родителей. Будет ли им страшно, что Вета пожалуется, или их даже этим не проймешь?

      – Почему-то никого нет, – пожала плечами мама Ронии. – Я пришла слишком рано? А вы не могли бы поговорить со мной прямо сейчас? Трудно же столько ждать.

      В кабинете за партами они сели друг напротив друга – Вета развернула свой стул.

      – Понимаете, моя дочка, она немного слабоватая, – рассказала родительница, не переставая мять носовой платок. – Ее ребята обижают. Я ничего не прошу, нам бы только дотянуть ее до девятого класса, доучиться бы, а там уже… – Она махнула рукой в сторону окна.

      – Есть что-то еще, что я должна знать? – Вздохнула Вета, вычерчивая в ежедневнике звезду.

      – В общем-то, это все. Понимаете, она еще у меня такая фантазерка, может и наврать, но она очень добрая. Хорошая девочка.

      Вета пообещала следить за оценками Ронии, заученно протараторила про форму, ремонт кабинета и правила дорожного движения.

      – Как вас зовут? – спросила она под конец.

      Женщина нервно дернулась.

      – Валентина Ивановна.

      – Понимаете, я здесь работаю всего четыре дня. – Вета ласково улыбнулась. – Мало что знаю. Так если что, вы объясните мне. Если есть что-то…

      – Нет, – замотала головой та. – Рония очень добрая девочка.

      Проводив ее, Вета долго стояла у окна, вдыхая терпкий запах шалфея. Смотрела на кленовую аллею. Сейчас там было пусто, до звонка оставалось считаные минуты, но еще немного – и они высыплют на улицу. Все в одинаковых синих жилетках, в черных брюках и белых блузках. Будут смотреть