Петербург 2018. Дети закрытого города. Мария Чурсина

вот что подумал. Надо тебе уволиться, – выдохнул Антон, когда кружка с чаем опустилась перед ним. Развернувшиеся листья чая плавали, изредка прибиваясь к краям. Он взялся за ручку – на стол выплеснулось несколько капель.

      – Чего? – фыркнула Вета, еще не до конца разобрал смысл его слов.

      – Не знаю, может, я не так сказал. Надо вежливее, надо как-то по-другому. Но у меня, если честно, голова не работает уже. Ты не хотела бы уволиться из школы? Так лучше? – протянул Антон просительно.

      Он смотрел на нее ясно-прозрачными глазами, а Вете еще чудились яростно гудящие истребители.

      – И куда потом? – глупо спросила она.

      – Уедешь домой. Ты же откуда-то приехала, правильно? Извини, что не сказал сразу. Такое идиотское совпадение. Это ведь я тебя сюда привез, да.

      – При чем тут ты? – не поняла Вета. Она потянулась к горячему боку чайника, чтобы заварить чаю и себе тоже, но вспомнила, что кружка у нее тоже всего одна, как и табуретка.

      Антон отхлебнул кипятка, поморщился, прикрыл рот ладонью.

      – Да ни при чем. Подумал, что надо было тебе все сразу рассказать. Может, ты захотела бы на первый же попавшийся поезд сесть и укатить отсюда куда подальше.

      Дорога, серой лентой тянувшаяся за окном, пустовала – ни одной машины. Горели желтые фонари, похожие на сырные головки. Вета смотрела на город, залитый этим желтоватым маревом, как туманом, из которого торчали высотки в стороне центра и бело-красные трубы теплоэлектроцентралей. Все вокруг казалось влажным, блестящим от дождя. Капли чертили на стекле древние руны.

      – Что рассказать? – спросила Вета, чувствуя, что онемели губы, как будто ее оглушили препаратом, одним из тех, которые так любят стоматологи.

      – Правда. – Антон постучал кончиками пальцев по столу. – Я очень удивился, когда узнал, что тебе даже не сказали, куда ты едешь. И в Петербург никогда вот так не тянули людей извне. Просто… приезжие, конечно, есть, но они либо идейные, либо попадают сюда не по своей воле. Тем более что полгода назад только закончились очередные испытания.

      Вета молчала, глядя на его пальцы. Рукава рубашки Антон закатал почти до локтей, словно собирался идти врукопашную прямо здесь, и его руки с выделяющимися венами лежали на столе. Пустую чашку он отодвинул к самому краю.

      Он поднял на нее глаза, прозрачные и грустные.

      – То есть, похоже, они не закончились. Тебе лучше уволится и уехать. Пока есть время. Надеюсь, что время еще есть.

      – Слушай, я ничего не понимаю в ваших здесь новых людях и испытаниях, – взмахнула рукой Вета. – Надеюсь, хоть ты объяснишь мне? Но я в любом случае не могу вот так уйти. Я никогда не отступаю перед трудностями.

      Она сглотнула и в точности повторила фразу Лилии.

      – Всем поначалу тяжело, у всех бывают проблемы. Что же теперь, сбежать? – И едва удержалась, чтобы не подтолкнуть несуществующие очки поглубже на нос.

      – Ты что, не понимаешь? – Антон повысил голос, но тут же умолк, кашлянул, глядя в сторону. – Это опасно. Я помогу тебе уехать. Если все