Пастух медведей (сборник). Андрей Белянин

молодцов!

      И царь расхохотался:

      «Потешили, мерзавцы!

      Коричневые… чтоб вас!

      С монашенками… ах!»

      А снизу улыбался

      На вороном красавце

      Кудрявый подполковник

      С чертятами в глазах.

      «Врубель»

      Подлунный мир, похожий на мираж…

      Душа, как створки окон, – нараспашку.

      Мне обжигает пальцы карандаш,

      Закованный в кленовую рубашку.

      Как бесконечно тянутся часы!

      И как неясен тусклый смысл созвездий,

      Как долог путь от млечной полосы

      До лестницы в заплеванном подъезде…

      И оттиски далеких черных дней

      Стучат в висках холодной звонкой болью.

      И в сердце кровь шалеющих коней,

      Насыщенная порохом и солью…

      Я больше не могу в таком огне

      И пустоты, и недопониманья.

      Но где-то там, в душе, на самом дне

      Весь первобытный ужас мирозданья!

      И вот тогда бессильны образа,

      И каждый миг, словно столетье, длится.

      И Демона хрустальная слеза,

      Как жизнь моя, скользит, боясь разбиться.

      Который век? Которое число?

      Кто выдумал, что красота бессмертна?

      Холодный воздух утра… Рассвело.

      Короткий путь от вечности к мольберту…

      Памяти Николая Гумилева

      Господин офицер, вы еще не одеты?

      Небо смотрит нахмуренно и свысока.

      А вдали, в розоватых брабантских манжетах,

      Облака, облака, облака, облака…

      Господин офицер, что же вы загрустили?

      Умирают не только герои в стихах.

      Видно, Бог и судьба всё же вам отпустили

      Три высоких креста на граненых штыках.

      Господин офицер, это ясно и просто:

      Революция, царь – кто там прав, кто не прав.