Пастух медведей (сборник). Андрей Белянин

души, в таинство стремлений,

      В предчувствие конца и вечный мрак:

      Они – не люди и не звери – тени,

      Слепые тени ищут выход, так?

      Как странно, право, черное на белом?

      И в этом всё. Все грани и цвета,

      И жизнь, и смерть… Безвыходно

      И – смело!

      И нет спасенья с плоскости листа…

      Вы правы: жизнь проста и многосложна,

      Добро и Зло едины и – равны.

      Как различить: что истинно, что – ложно?

      Молитвы, да пророческие сны

      Отсрочат подведение итога.

      Да, это трудно – быть самим собой…

      Но, коль молитва не дошла до Бога,

      То вдруг ее услышал тот – другой?

      У вас ведь нет готового ответа,

      Признайтесь: нет!

      …Офортная игла,

      Наметив контуры автопортрета,

      Споткнувшись, на мгновенье замерла…

      – Ведь вам в лицо хохочут все невежды!

      Вам с целым миром оборвали нить!

      …Но новый лист последнею надеждой

      Ждет оттиска, как права – говорить.

      Ахтырцы

      Литавры и фанфары,

      И шёлк штандартов – влет,

      Ахтырские гусары,

      Настал и ваш черед!

      Подобраны поводья,

      Опущены клинки,

      И даже мысли, вроде,

      Прозрачны и легки.

      Не поведешь и усом

      На пулю у виска,

      Чтоб не назвали трусом

      Ребята из полка.

      И от кровавых пашен

      Идя к пустым полям,

      Подсчитываешь павших

      По брошенным коням…

      Герои и повесы

      Осуждены уже

      По крови на эфесах

      И по любви в душе.

      Баллада о мундирах

      Погожий день в Париже.

      И небо ярко-синее.

      Наполеон повержен.

      Окончена война.

      Великий император,

      Глава всея России,

      Рассеянно, с моноклем,

      Мечтает у окна.

      Внизу идут парадом

      Казацкие лошадки,

      Владимирские пушки,

      Смоленские полки,

      Кричат: «Виват!» трехкратно,

      И вверх бросают шапки,

      Полощутся знамена,

      Слепят глаза штыки.

      На мостовой, качаясь,

      Звенят почти как струны,

      Окованных лафетов

      Тяжелые зады.

      И синие уланы, и красные драгуны,

      Малиново-златые гусарские ряды,

      Один другого ярче!

      И царь кивнул: «Похвально…»

      А после государя чуть не хватил удар:

      Со свистом, гамом, громом,

      Проносится нахально

      Крылатая колонна…

      Коричневых гусар!

      Коричневых?! О, боже!

      Какая-то ошибка:

      Подобный цвет мундиров

      Не носят на Руси!

      И с царских губ слетело

      Подобие улыбки.

      «Вернуть сюда тотчас же!

      Вернуть и – допросить!»

      Вернулись.

      Доложились.

      И честно