Преступление высшей пробы. Марина Серова

Саша усмехнулся. – Просто говорила, что хлопотно это все, она последнее время книги полюбила читать. Особенно русскую классику. Тургенева там, Достоевского. Нет, насчет знакомых ничего не могу сказать. Рад бы, но не знаю.

      – Понятно… – Я вздохнула. – Скажи, а во сколько ты в тот день пришел к бабушке?

      – В три часа, – уверенно заявил сын Солодовникова. – Полтретьего у меня тренировка во Дворце спорта закончилась, и к трем часам я уже был у нее.

      – И ты так быстро добрался? – удивилась я.

      Елена Григорьевна жила в доме так называемой сталинской постройки на Лермонтова, неподалеку от набережной. От Дворца спорта туда добираться было довольно прилично, особенно если учесть, что ехать надо с пересадками.

      – Так я же на машине, – усмехнулся Саша. – Мне отец подарил, когда я поступил на бюджет. Мировой подарок.

      – Отец у тебя тоже мировой, – задумчиво отозвалась я.

      Саша не стал возражать, а мне вдруг пришло в голову, не был ли этот подарок попыткой загладить собственную вину. Ну, например, Солодовников-старший мог чувствовать себя виноватым перед сыном из-за развода с его матерью. А теперь к этому еще прибавилась его новая женитьба на юной красотке, почти ровеснице сына. Хотя подобной рефлексии за Солодовниковым я никогда прежде не замечала. Но как знать, со временем люди меняются.

      Прежде чем попрощаться с Сашей, я обратилась к нему с просьбой:

      – Ты все же еще раз поразмысли, кому твоя бабушка могла без опасения открыть дверь. Следствие склоняется к мысли, что она сама впустила убийцу в квартиру.

      С этими словами я протянула Саше свою визитку.

      Парень кивнул с серьезным выражением лица, принимая у меня визитку.

      – Хорошо, – заверил он меня. – Я постараюсь как следует все обдумать, и если хоть что-нибудь вспомню, обязательно вам позвоню.

      На том мы и расстались.

      Вернувшись домой, я первым делом приготовила себе кофе. Мне предстояло многое обдумать, а этот напиток, без которого я была неспособна обходиться дольше нескольких часов, способствовал мыслительному процессу.

      Устроившись на диване с чашкой в руках, я принялась подробно анализировать информацию.

      Пока мне удалось выяснить только одно: милейшую старушку убил неизвестно кто и неизвестно за что. Ах да, еще и неизвестно зачем, ведь в квартире убитой ничего не пропало.

      Оба Солодовниковых, как отец, так и сын, в один голос утверждают, что у Елены Григорьевны не было врагов, и недоумевают, с какой стати кому-то могло прийти в голову совершить столь же гнусное, сколь и бессмысленное, преступление.

      Какой-нибудь новоявленный Раскольников? Но ведь Елена Григорьевна отнюдь не старуха-процентщица. Беспечная и безобидная, как мотылек, пожилая женщина, день за днем коротавшая свой бесхитростный досуг за чтением книг, приготовлением вкусностей, да еще игравшая в компьютерные игры с обожаемым внуком. Кого могли до такой степени вывести из себя эти занятия, чтобы этот кто-то с силой нанес удар по голове бедной женщине, отправив ее на тот свет?

      Кстати, с орудием