Преступление высшей пробы. Марина Серова

страницу. Действительно, «все как положено». Записи о посещениях жильцов с номерами квартир и временем прихода-ухода были сделаны аккуратным, крупным, каким-то детским почерком.

      – Говорю же, мышь не проскочит, – обиженно повторил консьерж.

      – Да, Саша, то есть Александр Солодовников, был в этот день единственным посетителем, – негромко произнесла я, чтобы не дать Юрию Валерьяновичу потерять нить нашей беседы. – Это он тело обнаружил?..

      – Ну да, да, он! – с горячностью перебил меня Митченко. – А потом и отец его прилетел, то есть сын Елены Григорьевны. Этого-то я не записал, не до того уж было… Ну вот, а потом полиция, суматоха, жильцы-то, кто дома был, повыскакивали. Что, мол, такое, ох, ах!

      Он схватил свой бокал с чаем и сделал большой глоток.

      Я же с любопытством рассматривала небольшую дверь в правом углу позади поста консьержа.

      Интересно, что там, за этой дверью, и куда она ведет? Может, в подъезде есть второй выход.

      – Скажите, Юрий Валерьянович, – продолжила я свои вопросы, когда старичок немного успокоился, – а что это за дверь, в подвал?

      Консьерж несколько нервозно покосился в сторону той самой двери.

      – Так нет. В подвал-то у нас вход снаружи. Спуск там есть, лесенка небольшая. – Он сделал еще один глоток. – А это бытовка моя. Вещи кое-какие там храню, ну и из съестного что-нибудь на день. За целый день-то проголодаешься, поди…

      Тут он спохватился:

      – Только вы не подумайте! Ничего горючего или там запрещенного – ни-ни!

      Я улыбнулась.

      – Не волнуйтесь, Юрий Валерьянович, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Вы только скажите, через эту дверь можно выйти из дома с другой стороны?

      Консьерж так удивился, что аж всплеснул руками, едва не опрокинув свой бокал прямо на журнал с записями.

      – Вот ведь! – Он перевел дыхание и теперь почти кричал: – Нету! Говорю же русским языком, нету там никакого выхода! Ну не верите, сами взгляните, мне скрывать нечего!

      Он привстал, видимо, для того, чтобы открыть дверь и продемонстрировать помещение за заинтересовавшей меня дверью.

      Я мягко удержала разбушевавшегося старичка за столом.

      – Не волнуйтесь, Юрий Валерьянович, я вам верю. – Произнеся эту успокоительную формулу, я тем не менее продолжала неотрывно смотреть в глаза Митченко.

      Некоторое время я не произносила ни слова, лишь молча и пристально всматривалась в лицо пожилого консьержа. Тот заметно занервничал и принялся перелистывать журнал.

      – Да что? Нет там ничего, – пробормотал он.

      Я еще несколько секунд не отводила взгляд от переносицы Митченко, затем со вздохом произнесла:

      – Я не об этом, Юрий Валерьянович.

      Тот быстро пожал плечами, словно вздрогнул.

      – Вы ведь и сами прекрасно понимаете, о чем, – тихо проговорила я.

      – Так я… – Он принялся озираться по сторонам.

      – Признайтесь, Юрий Валерьянович, вы ведь отлучались куда-то в тот день. Причем именно в то