Преступление высшей пробы. Марина Серова

белозубая улыбка, когда Олег, подойдя к столику, заявил:

      – Замечательно выглядишь, Танюш! Рад тебя видеть.

      – Спасибо, взаимно, – улыбнулась я, отвечая одновременно и на комплимент, и на приветствие.

      Если судить по внешнему лоску, то Солодовников по-прежнему жил припеваючи. Я мельком бросила взгляд в окно – на стоянке красовалась новенькая иномарка. Поскольку, кроме нас с Олегом, новых посетителей в кафе пока не было, я предположила, что машина принадлежит именно Солодовникову, и не ошиблась.

      – Это мое недавнее приобретение, – усмехнулся Олег, видимо, заметив мой взгляд. – Нравится?

      Я кивнула.

      – Отличное авто, – завила я вполне искренне. – Поздравляю.

      – Спасибо…

      Тут подошла официантка, и Солодовников сделал заказ, ограничившись чашкой черного кофе и небольшим сандвичем. Все это практически через мгновение материализовалось перед ним на столике.

      – Знаешь, Танюш, – Солодовников с задумчивым видом отпил немного кофе, слегка отодвинув тарелку с сандвичем, – последнее время вообще кусок в горло не идет. Буквально силком заставляю себя есть хоть немного, иначе не очень-то попрыгаешь…

      Теперь я более внимательно вгляделась в лицо своего клиента. Олег не лукавил – возле четко очерченных губ залегли жесткие скорбные складки, под глазами появились тени, как при длительной бессоннице.

      Я не вправе кого-либо осуждать, возможно, Солодовников был не самым лучшим супругом и довольно беспечным отцом. Однако одно я знала наверняка – Олег всегда был нежным и заботливым сыном. Смерть матери стала для него страшным ударом, и я, как никто другой, понимала его желание как можно скорее найти убийцу.

      Олег принялся механически жевать кусок сандвича. Казалось, он действительно через силу заставляет себя есть.

      – Когда это случилось? – тихо спросила я.

      – Совсем недавно, – отозвался Олег. – Два дня назад.

      – Маму нашел ты?

      Солодовников вздохнул и покачал головой.

      – Нет, Саша. – Я машинально отметила, что Солодовников перестал называть сына Сашком. Да и голос его звучал теперь гораздо теплее, по-отечески, что ли. – Он ведь часто заходит… заходил к маме. Сразу позвонил мне, кричит, что бабушку убили. Я даже не понял, что он тогда говорил. Только в голове стучит: «Она лежит вся в крови!» Думал, сейчас приеду и все будет в порядке. Крикнул, что еду. И еще сказал, чтобы вызывал «Скорую». А он заплакал…

      Судя по его виду, Олег и сам был недалек от того, чтобы заплакать.

      – А полицию Саша не вызывал? – Я понимала, что Солодовникову нелегко вновь вспоминать все эти подробности, но чтобы провести расследование, я была вынуждена задавать вопросы.

      – Полицию вызвал я, – проговорил Солодовников. – «Скорая», к сожалению, не понадобилась… Мама действительно лежала на полу, вокруг головы большая лужа крови. Ее с силой ударили чем-то тяжелым, мне в полиции потом объяснили.

      – Ты сказал, в