Сага о Тимофееве (сборник). Евгений Филенко

Посреди комнаты на табурете сидел упакованный в дубленку кандидат физико-математических наук Подмухин, начальник университетского вычислительного центра, молодой еще человек, густо поросший бородой. Свободную от свалявшегося волоса часть его лица занимали гигантские очки с линзами, сделавшими бы честь любому телескопу. Вокруг табурета скопилась лужица талой воды.

      – Перейдем на «ты»? – с разбега предложил Подмухин.

      Тимофеев зловеще молчал. Ему не хотелось видеть никого, тем более шерстистого кандидата наук. Однако тот не заметил либо проигнорировал лирическое настроение собеседника.

      – Я работаю здесь недавно, – продолжал Подмухин. – Но до моих ушей постоянно доносятся отголоски и слухи относительно твоих изобретений. Порой это самые невероятные измышления, противоречащие не только моему теоретическому и практическому опыту, но и здравому смыслу. Впрочем, на это мне плевать… Странно лишь то, что до сих пор мы не попадались на глаза друг другу. У меня такое ощущение, что если даже десятая часть всех мифов, что роятся вокруг твоей персоны, соответствует реальности, то мы просто созданы для дружбы и взаимопомощи.

      Тимофеев наконец отверз уста:

      – Вообще-то я хочу спать…

      Это была явная ложь.

      – Ерунда, – отрезал Подмухин. – Я тоже хотел спать по ночам, пока в нашем машинном зале не установили Цыпу.

      – Цыпу?! – изумился Тимофеев.

      – Речь идет об экспериментальном вычислительном комплексе «Памир». Это компьютер шестого поколения с диалоговой системой программирования. Он воспринимает человеческую речь. Скажешь ему, бывало: ну что, старик, сколько там будет дважды два? А он, бывало, отвечает: четыре, дубина ты… Центральный процессор комплекса, сокращенно ЦП, мы между собой называем Цыпой.

      – И что же?

      – Все внешние устройства пашут, как уголок дедушки Дурова. Тесты проходят без проблем. Тем не менее Цыпа не хочет с нами работать. То есть формально он работает, иначе ему нельзя, но как-то… без огонька. Мыслимое ли дело: простенькие задачки, которые пролетают на старушке ЕС за десять минут, здесь тянутся по часу, а то и по два! Именно поэтому я не могу нормально питаться и спать вот уже вторую неделю.

      В тусклом взгляде Тимофеева непроизвольно зажглась искорка сочувственного интереса.

      – Цыпу надо заставить работать быстро, – подытожил Подмухин. – В идеале его производительность составляет десять триллионов операций в секунду. Наяву же он едва шевелится, как ручной арифмометр «Феликс».

      – Я не программист, – заметил Тимофеев, стягивая с себя задубевшее пальто.

      – Мне не нужны программисты, – заявил Подмухин. – У меня в штате с десяток пижонов, называющих себя суперпрограммистами, и без числа девочек-программисточек на полпути к декретному отпуску. Все они умеют изводить бумагу под тривиальные программы на архаичных языках типа Кобол, Фортран и тому подобная дребедень. Но с задачей толково объяснить Цыпе,