Ода абсолютной жестокости. Тим Скоренко

раз с этой башни что-нибудь полезное углядели?

      – Нет, – Киронага усмехается. – В основном, высматривают пропавший скот по просьбам местных, ну и всякое тому подобное.

      Мы подъезжаем к основанию башни, к сторожке. К нам выходит мужчина, крепкий, в нагруднике, с мечом наперевес.

      – Объезжай, чего сюда припёрлись?.. – говорил он.

      Киронага сворачивает, я за ним.

      Я в очередной раз срываюсь. Никто не может разговаривать с Риггером в таком тоне. Я спрыгиваю с коня и иду к мужчине.

      На ходу оглядываюсь: Киронага молча ждёт.

      – Ты чего? – сторож поднимает меч.

      Первый же удар семихвостки рвёт ему руку, оружие выпадает из изуродованной ладони. Второй удар раскраивает лицо. Истекая кровью и что-то неразборчиво бормоча, он пытается убежать. Бью ногой в спину, он падает. Достаю нож (их осталось всего пять, надо будет докупить), вонзаю ему в шею, проворачиваю.

      Никакого удовольствия.

      – Наигрался? – спрашивает Киронага. – Давай-ка поедем дальше, пока верхний ничего не заметил.

      Забираюсь на лошадь, еду за ним.

      Мне приходит в голову, что это глупо: в голом поле, вдалеке и от деревни, и от города торчит такая вот огромная штука с четырьмя стражниками, используемая только для того, чтобы искать скот.

      Странно, что её содержат в таком порядке. Оборачиваюсь. Тишина.

* * *

      – Теперь слушай меня, Риггер, – говорит Киронага.

      Еду рядом, смотрю на него.

      – Сейчас мы выедем из-за леса и ты увидишь столицу. Ты когда-нибудь в ней был?

      – Нет.

      – Тогда слушай внимательно. Если ты прямо посередине улицы убьёшь кого-нибудь от нечего делать, как ты обычно убиваешь, никто с тобой церемониться не станет. Стража просто расстреляет тебя из арбалетов или огнестрелов. Потом тебя посадят в каземат. Надолго. В зависимости от того, кого ты убил. Имей в виду, в казематах тут не кормят. Вообще не кормят.

      Это неприятно. То есть это не смертельно. Просто если не кормят, ты слабеешь. Шесть-семь дней мучений – и умираешь от голода. Просыпаешься живым и немного голодным. И снова за несколько дней умираешь. Это не просто неприятно. Это отвратительно.

      Со мной такого никогда не было.

      – Стражи в городе много. Очень много. Кроме того, я надеюсь, что ты уже сам заметил: тебя тут никто не знает. Никто не боится.

      – Они будут меня бояться.

      – Будут. Но – позже. Поэтому, въехав в город, мы аккуратно направляемся к нашей цели – императорскому дворцу.

      – Меня представят Императору?

      – Может быть, Риггер. Сначала тебя приведут в порядок. Поселят, умоют. Дадут кого-нибудь на растерзание.

      Я сжимаю рукоять плети, но сдерживаю себя. Я понимаю, что Киронага сильнее.

      Мы выезжаем из-за леса. Перед нами – освещённая солнцем долина, огромная, широкая. В ней – город. Город прекрасен. Я никогда не видел ничего подобного, никогда. Всё светится золотым и серебряным, огромные купола пересекаются с виадуками, крепостные стены выше самого высокого из